Веркор - Избранное [Молчание моря. Люди или животные? Сильва. Плот Медузы]

— Какое он произвел на вас впечатление при первой встрече?

— Человека с обнаженными нервами. Он с первого взгляда меня растрогал: слишком короткая мальчишеская стрижка, непокорная прядь светлых волос — знаете, хохолок, который торчит вверх наперекор всему. Живые, даже слишком живые глаза, и в них выражение — как бы это сказать? — настороженности, что ли. Нервный, тонкий, как тростинка, хотя ему было уже тридцать один год.

— С той поры он, наверное, изменился — отяжелел.

— Я бы сказала, стал солиднее — линии затылка, подбородка определились. По-моему, это ему идет, он выглядит более зрелым и мужественным.

— А характер?

Такой же, как в двадцать лет. Как в пору нашего первого знакомства… Это кристальная, несгибаемая душа. Зло заставляет его страдать, но не пристает к нему. Мы все как-то приспосабливаемся, находим себе какую-нибудь защитную скорлупу — кто спасается сознательной слепотой, кто энтузиазмом, кто несокрушимым презрением, кто какой-нибудь идеологией, но каждый так или иначе мастерит себе убежище… Фреди никогда к этому не прибегал, у него нет уголка, где он мог бы укрыться; в этом бронированном мире он совершенно беззащитен.

— Я представляла его себе совсем другим.

— Я знаю, его бунтарство, непримиримость создали ему репутацию человека сильного, защищенного. Но это вовсе не значит, что он избрал бунтарство средством для достижения определенной цели. Истоки его творческой непримиримости — это его чистота, прозорливость и отказ от каких бы то ни было сделок с совестью.

— По-видимому, он хороший муж.

— О, лучше не бывает!

— И, само собой, хранит супружескую верность.

(Молчание.)

— Как вам сказать…»

Мгновение она рассматривала свои туфли. Потом подняла голову. Ответила на мою улыбку: «Право же…», как бы говоря: «Ведь мы, женщины, понимаем друг друга».

«— Видите ли, в первые годы мы не хотели иметь детей. Фреди много путешествовал, я повсюду ездила с ним. Я уверена, что в эту пору в его жизни не было никого, кроме меня. Но потом, тоже по обоюдному согласию, я родила подряд четырех сыновей — и все это за восемь лет. Понимаете сами, я была то беременна, то кормила, и вообще с утра до вечера вокруг стайка ребятишек… Я всегда чувствовала себя усталой, ну, словом… Нет, конечно, я не толкала его на это, но… Ну, в общем — скажем так, охотно закрывала глаза.

— Но ничего серьезного не было?

— Ничего. И к тому же он мне все рассказывал. Деликатно, стыдливо, но абсолютно все. И это были такие пустяки…

— Ну а вы? Вы тоже были ему верны? Вам не в чем себя упрекнуть?

— Конечно, нет! Неужели вы могли подумать…»

И, однако, она залилась краской.

«— Разве что… может быть… если это можно назвать…

— …небольшой роман?

— О нет! ( Усмехнулась .) Понимаете, у Фреда есть двоюродный брат, немного старше его, они не видятся со времен Освобождения. Реми Провен. Внук бывшего министра — если не ошибаюсь, дед был перед войной военно-морским министром.

— Помню, помню. И что же этот Реми?

— Так вот, я встречаюсь с ним, и встречи наши совершенно безгрешны, но все-таки они тайные, понимаете?..

— Братья в ссоре?

— Да.

— Какие-нибудь семейные причины?

— Отчасти да. Но еще и личные.

— И все-таки вы капельку влюблены?

— Ничуть. Поверьте мне. Я люблю разговаривать с ним. Мне это просто необходимо. Фред такой непримиримый, такой импульсивный — иногда мне просто трудно выдержать. А Реми полная ему противоположность: он до крайности уравновешен, понимаете, даже чересчур. Но я прямо-таки упиваюсь этим избытком равновесия. Вдыхаю его всеми порами — это помогает мне держаться. Стоит мне увидеться с ним, и я чувствую себя лучше — успокоенной, отдохнувшей.

— Успокоенной, но чуть-чуть виноватой?

— Уверяю вас, нет.

— И все-таки — вы ведь обманываете мужа?»

Она похлопала глазами, покосилась на меня, мило передернула плечиками.

«— Ну, если вы так считаете…

— Я ничего не считаю, боже сохрани!

— Я хочу сказать… Поскольку я предоставляю ему право… он со своей стороны тоже должен мне позволить… Нет, положа руку на сердце, никаких угрызений я не испытываю.

— Но ему было бы неприятно, если бы он узнал, что вы встречаетесь с человеком, с которым он в плохих отношениях?

(Молчание.)

— Представьте себе, не думаю. Я уверена, что Фреди страдает из-за этого разрыва. Они росли вместе как родные братья. Их связывают воспоминания детства, юности! Иногда мне кажется, что, если бы он узнал… если бы я ему сказала: „Я видела твоего двоюродного брата“, он бы даже обрадовался.