Орхан Кемаль - Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Почему вы его избегаете? Разве он не ваш товарищ? — спросила Сэма, когда они выбрались из садика на дорогу.

— Пьяный он. Напился как сапожник…

— А вы откуда об этом знаете?

— Не допытывайся, дорогая.

Сэма покачала головой:

— Какой вы, право! Ведь только что сказали, что у друзей в конторе не были и никого не видели.

Идрис натянуто рассмеялся:

— Не всегда и не все можно сказать. Я приехал в Стамбул повидаться с тобой, только с тобой. Проходил по Бейоглу мимо «Дегустасьона», вспомнил былые времена и решил заглянуть, пропустить пару рюмочек, а потом уже, думаю, отправлюсь искать тебя. Захожу туда, а там вся компания. Ну, у меня свои дела, у них свои. Да и вижу: хватили они через край…

Заметив проезжавшую мимо свободную машину, Идрис крикнул:

— Такси!

Идрис напрасно старался — Сэма так и не написала заявление в суд. Не рискнула. Она видела, что Идрис хитрил, скрывал что-то от нее, а потом совсем заврался. Но подозрительней всего была его боязнь встретиться с Длинным.

Проснулась Сэма в полдень и сразу вышла из гостиницы, предупредив дежурного администратора:

— Ко мне должен прийти мужчина, его зовут Идрис. Передай: буду ждать его сегодня в ночном клубе.

Администратор пометил ее просьбу в блокноте, а Сэма, взяв такси, отправилась на Джагалоглу. Ей повезло: Длинный как раз сидел в конторе и пил чай. Глаза у него были воспаленные, налитые кровью, как у дикого кабана. Увидев Сэму, он обрадовался:

— Вай, сестрица! Чем обязан счастью видеть тебя здесь, да еще в такую рань! — Он вскочил, пожал ей руку. — Присаживайся! Что будешь пить — чай, кофе?

— От чайку не откажусь, аби…

Сэма казалась сейчас Длинному очень привлекательной. Он выбежал на лестницу, окликнул разносчика чая:

— Эй, Рамазан!

— Да, аби! — донесся из сумрака лестничной клетки звонкий голос.

— Пару стаканчиков в тридцать шестую, да покрепче! И бубликов прихвати!

— Сию минуту, аби.

Сэма намеревалась, если не удастся выведать хитростью, спросить напрямик, почему Идрис так странно ведет себя. Скрывает что-то от нее, хитрит. Она хорошо понимала: главное для Идриса — получить от нее заявление в суд. За двадцать — двадцать пять лир Сэма могла, конечно, посоветоваться с адвокатом, но она предпочла адвокату Длинного. Идрис даже не сказал ей, что выпивал со всей компанией…

— Ну, выкладывай, как поживаешь, — прервал Длинный ее размышления.

— Лучше всех, аби. Кстати, у меня ночью был Идрис.

— Где? В клубе? — оживился Длинный.

— Да, в клубе.

— Ну и бестия! То-то он так быстро смылся из ресторана.

— Что-нибудь случилось?

Длинный прищурился, и перед ним пронеслись события прошлой ночи. Кутеж был в самом разгаре, когда этот жмот Идрис вдруг решил улизнуть. Ну а он, Длинный, набузил спьяну. Так, значит, неспроста Идрис так спешил!..

— Знаешь, — сказал Длинный, — когда наберешься, непременно что-нибудь случится. Но посмотрела бы ты, с каким форсом этот сукин сын вдруг встал из-за стола! Ну и я поднялся. Решил не отпускать его.

— Что же все-таки произошло?

— Пьяному, говорят, море по колено. Правду говорят. Вот сейчас я трезвый и ясней припоминаю, что тогда произошло. Идрис показался мне каким-то странным. Я-то его хорошо знаю. Не один год дружки. Войдя в ресторан, стал оглядываться. Мне это сразу не понравилось. А как он сдрейфил, когда я его позвал! Но чего, спрашивается, ему дрейфить и сматываться от друзей-приятелей?

— Ты прав, аби! Мне тоже так показалось…

— Вот я и подумал, что они с Кудретом провернули какое-нибудь дельце и теперь собираются порвать со старым, завязать.

— Это уж точно.

— Прижал бы я его, да друзья помешали. Смотался он. А я с досады сел прямо на тротуар и зарыдал на весь Стамбул.

Сэма расхохоталась, потом сказала:

— Ко мне надо было приехать, аби!

— Мы приезжали! Гарсоны нам сказали, что ты ушла с каким-то типом.

— Значит, опоздали. А я приметила Идриса в клубе во время выступления и сразу догадалась, что он ко мне. Словом, мы вышли. Ведь как-никак, а он дружок моего Кудрета. Идрис сказал, что он в тюрьме.

— Кудрет? Конечно. Где же ему быть?

— А я не знала. Потом Идрис стал уговаривать меня написать заявление в суд.

Длинный весь обратился в слух:

— Какое заявление?

— Видишь ли, они считают, что я пожаловалась на Кудрета в прокуратуру, обвинив его в присвоении чужих драгоценностей, тех, что передала ему жена хозяина гостиницы для меня в качестве отступного. За это вроде бы его и арестовали.