Василий Голованов - К развалинам Чевенгура

Почти отчаяние. Только шаманские сайты в Интернете не дали угаснуть их энтузиазму: Тува! Само название, звучащее как заклятие. Камень, глина, железистый ил, звонкая черепица, соль, олово, золото, бронза. Стрелы бесчисленных воинств со свистящими наконечниками. Скифы, сарматы, тюрки, уйгуры, кыргызы, Чингисхан. И – крутейший шаманизм – в самом сердце Азии, на стыке времен, миров и горных систем. Шаманизм, который всегда пересиливал влияние всех мировых религий и в конце концов ужился только с буддизмом Тибета. Ни манихейство уйгуров, ни несторианское христианство, ни китайские влияния в Туве не прижились, что уже в древности вызывало изумление путешествующих, скажем, перса Гардизи, усмотревшего в верованиях тувинцев хаос, непредставимый для него, правоверного мусульманина. Они, пишет он в интонации громкого шепота, поклоняются корове, ветру, ежу, соколу, красным деревьям….

Вот в эту вселенную, где собственной жизнью, силой, святостью и характером наделены горы, деревья, долины, источники, звери и птицы, а также сам человек, видимый шаманом в переплетении бесчисленных струн мира совсем не так, как привыкли видеть этого человека люди офисов и фирм, обычные слепцы современной цивилизации, и хотели теперь попасть американцы.

Поездку было бы не так уж трудно устроить – шаманских центров в Кызыле, во всяком случае, больше, чем ламаистских храмов, – если бы американцы не настаивали на том, чтобы их завезли в самую глушь, поселили в юртах и без обмана показали подлинный шаманский обряд, по возможности набрав для этого шаманов, которые едва-едва умели б читать и крестом расписываться в приходно-расходной ведомости. Все это надо было как-то организовать. Как доставить в «дикие места» багаж пассионарных пенсионеров? Все они, разумеется, собирались ехать налегке, что по-американски значило – с одним рюкзаком и одним большим-большим чемоданом. Кто и где построит юрты и будет охранять багаж, одновременно обеспечивая участников поездки «необходимым количеством хорошо бутилированной воды»? Кто будет готовить? И, наконец, самое трудное: что? Все шаманисты-любители оказались к тому же, как на подбор, вегетарианцами. И здесь, в глубинах тысячелетнего кочевья, это непонятно больше, чем руны Хайдеггера, прочитанные по-немецки, непонятно во всей буквальности вопроса: а что же они едят? Чем их, черт возьми, кормить, если даже утренний чай – брусковой, соленый – варится на молоке, как суп, если даже водка – арака – здесь делается из молока – сугубо белкового продукта? Вопрос легко решался бы, если б речь шла о выборе сортов мяса: баранины, козлятины, конины и того, что предпочтительнее – губы, мозги, ребрышки или самая сочная филейная часть… Но кормить гостей китайской лапшой или армейскими макаронами – это, простите, позор для хозяина! Через месяц уже прорастет трава, и, о духи гор, дайте им черемши, дайте им скользких прозрачных грибов, дайте им молодого папоротника!

Бронируем лучшую гостиницу в Кызыле. Обычная – слишком близко к рынку, где местные бомжи цвета запекшейся глины то зарубаются, то воскресают, хлебнув технического спирта и курнув злого местного гашиша, где по рядам, словно стайки птиц, носятся мальчишки лет 12—14 с отрубленным, как у cosa nostra, коготком – «телепузики», – которые днем воруют, вечером грабят, а ночью с детской жестокостью просто убивают, зная, что по возрасту им «ничего не будет». Однажды они группой уставились в невиданный оптический глаз моего фотоаппарата.

– Снимай! – крикнул мой друг.

Я промедлил.

«Телепузики» прочирикали мимо, издалека расстреляв нас из игрушечных пистолетов.

Нам надо было убираться из города. Однако перед отъездом мы решили-таки нанести визит местным шаманам. Первый «Центр шаманизма» попался нам на глаза на набережной Улуг-Хема (Енисея), когда мы разглядывали стелу «Центр Азии». Неподалеку на крепком деревянном доме мы разглядели призывную вывеску, тут же юрту и что-то вроде каркаса для вигвама, составленного из длинных прямых жердей, обмотанных синими и желтыми лентами.

– Снимать нельзя! – немедленно отреагировали двое молодых людей, едва заметив у меня в руках фотоаппарат.

Я сделал вид, что и не собирался ничего снимать: Бог весть, стоило ли сердить этих стражников, тем более что мы не знаем, приходятся ли они свойственниками светлым духам Хан-Тенгри, или по ночам им приходится скакать в свите хана Эрлика и своенравного Бюрта – духа скорой смерти. Все, что я знал о шаманизме, было вычитано из книг, а многого ли стоит книжное знание, когда тебе, возможно, угрожает опасность, порча или сглаз? Мы решили поискать удачи в другом месте, где неудовольствие не будет первой реакцией на наше появление.