Маргарет Мадзантини: Сияние

Паренек стоит у лодки и глядит на меня.

Должно быть, боится. Испугался мужчины, который разделся и бросил вызов холодному мартовскому морю. В марте никто не купается.

Есть за морем местечко.

И знаешь, мальчик, он все-таки приедет. Я буду ждать его в порту. Там будет много оборванцев, что сдают туристам надувные лодки… Люди, пропахшие рыболовецкими сетями и морскими гротами. Зимой лодки спущены, а местные заходят в гроты и рассуждают о погоде, вспоминают суетную летнюю жизнь. Сгорбившись телом, но воспаряя духом, я побреду домой по этим белым дорогам, и мой силуэт будет красиво вырисовываться в свете заката. Я все еще готов бросить вызов жизни. Взойдет луна – яркая подвеска на темной шее небосвода. И море будет то бурным, то гладким и неподвижным, точно его воды застыли.

И однажды он приплывет. Старик в мятых льняных шортах, он сойдет с одного из кораблей, подхватит чемодан и спустится по ржавому железному мостику. Он протянет мне руку, на которой проступили синие вены, приникнет ко мне смущенным телом, оно уже перестало терзаться сомнениями.

Прощай, паренек.

Мы вместе сойдем с корабля по железным сходням. Я ничуть не удивлюсь, что он здесь, ведь так и должно быть. Мы сядем и выпьем в одном из баров. Блестят вдалеке огни, сливаются провода. На стол опустится птичка, жадно набросится на крошки. Что наш голод рядом с этим? Молодая, крепкая птица, закалившая крылья в непрестанной борьбе с синевой.

Он придет, мальчик. Ничто на свете не помешает нам окунуться в синеву. Он сойдет с корабля задолго до того, как наступит лето; оглядываясь по сторонам, он пройдет по пустой пристани. Он станет расспрашивать обо мне, английском профессоре, который вечно торчал в баре в порту. Он разговорится с моими друзьями, с женщиной, которая печет пахлаву, с одноглазым циклопом, плетущим сети, с местным мальчишкой, которому я рассказывал о картинах в обмен на яйца и мед. И они приведут его в зеленое местечко над соляным обрывом. Они скажут: он сам выбрал это место – отсюда видно входящие в порт корабли. Они расскажут, что я сидел на рваном плетеном стуле, неизменном плетеном стуле, и спорил, и думал, и заставлял их смеяться и плакать. Что я пал на поле битвы со старостью, что меня победил цирроз. Я упал, зажав в пожелтевших пальцах сигарету, а в другой руке бокал вина, и взгляд мой был обращен в сторону пристани, к морскому проему.

Что может быть лучше, чем навеки застыть, глядя на эту живую гладь, разделившую страны?

Мальчик, ты – крохотная точка. На пляже виднеется мой комбинезон, скинутая броня. Неподалеку от его силуэта – горы скорлупок съеденных мидий. Мотоцикл на вершине песчаного холма смотрит на лагуну.

Признаться, мальчик, я выпил бутылку самбуки в каком-то захолустном баре. Но я не пьян. Внутри меня разлилось тепло, и только-то. А если меня и качает немного, то это от счастья.

С той ночи я больше не купался в море. Я не закрываю глаза, хотя сетчатку режет от соли.

Внутренности сжимает ледяной перчаткой, все проясняется, становится больше и больше. Холодно, но я смогу. Смогу укрыться в белой скорлупе, точно цыпленок.

Сердце стучит так громко.

Есть одно местечко за морем.

Не о нем ли мы всегда мечтали? О нем мечтают все подростки, пока мир не захватит их в свои сети, пока они не познают разврат жизни. Мы – акванавты, вот кто мы. Тихо шепчет море. Все будет иначе. Я оборачиваюсь, чтобы попрощаться с пляжем. О, если бы здесь была Ленни, чтобы заснять на пленку сморщенное от воды, похожее на жалкую обезьянку тело.

Мы обречены рождаться снова и снова где-нибудь на окраине Вселенной.

Большие ловкие руки – руки, которыми он чинил велосипед, готовил, прибирался в доме… они сжимают мне горло.

Вода холодная как лед, но она прозрачна, я вижу дно… Знаешь, дикая природа мне куда больше по вкусу, чем те картины, на которые я так жадно смотрел все эти годы.

Что это за звук? Должно быть, послышалось, это лишь слабый шепот, последний таинственный луч. Хрупкая греза, сказка, придуманная разумом, погружающимся в небытие. Опрокинутые слова стихают. Мне нужно вернуться к началу. Замок рушится, открывается дверь. Дверь в чудесное лето. Я вижу в глубине комнаты желтый ароматный букет, последние мысли беспорядочно появляются и исчезают, они бьются в приступе паники, точно женщина, которая собирается в отпуск. Мальчик, знаешь ли ты, как называют мимозу? Ее называют стыдливым цветком. Эти цветы – пожелание доброго пути для тех, кому предстоит долгое путешествие. Вот они уже под водой, благословляют синеву. Но ты не бойся идти вперед. Поверь, жизнь – это не утраченные надежды, не филигрань ароматных желтых цветов, жизнь – это дикий крик, это обрушивающееся на тебя бесконечное сияние.