Анатолий Ярмолюк - Экспресс в Зурбаган

— Куда?

— Только вперед! — как можно бодрее произнес Андрей. — В поисках ночлега.

— Только вперед! — покорно повторила Рита, и на душе ее вдруг стало легко и как-то по-особенному тревожно…

На старый, на веки вечные забытый вагончик, закоченевший на заброшенных путях, они наткнулись совершенно случайно: шли-шли, и вдруг впереди замаячило что-то черное и неподвижное.

— Так, — сказал Андрей, обойдя вагончик кругом. — Терем-теремок… Эй! Кто в тереме живет, кто в невысоком живет? Отзовись! А в ответ — тишина… Барышня, как вам нравится такой теремок в качестве места для ночлега?

— Я не знаю, — растерянно сказала Рита. — Это же вагон… А вдруг там внутри — что-нибудь такое…

— А вот мы сейчас увидим, что там, — сказал Андрей. — Отыщем дверь, отворим теремок — и посмотрим.

Несмотря на темноту, дверь отыскалась легко, и еще быстрее она открылась.

— Сено, — сказал Андрей. — Слышите, барышня, внутри — свежее сено. Почти полвагона. Чем не место для ночлега? Ах, какой запах! Нет ничего лучше запаха свежего сена. Барышня, как вы считаете — есть что-нибудь на свете лучше, чем запах свежего сена? Вам когда-нибудь доводилось ночевать на сене? Эй ты, дух, обитающий внутри! Отзовись! Похоже, никого… Барышня, там, внутри, никого нет. Ну, что вы скажете, барышня?

— Я не знаю, — повторила Рита. — Это же вагон…

— Разумеется, — сказал Андрей. — Именно вагон. Вас что-то в этом смущает? А, ну да… Вы боитесь ночевать со мной в одном вагоне! Я угадал ваши мысли?

— Я не боюсь. Просто…

— Как это так — не боитесь? — притворно-возмущенно сказал Андрей. — Обязаны бояться! А то даже как-то обидно. Я — пьяный и почти не знакомый вам тип, который единым ударом кулака уложил пристававшего к вам мерзавца — и вы меня после этого не боитесь? Честное слово — мне обидно!

— Потому и не боюсь! — невольно рассмеялась Рита. — Мне кажется, что вы — хороший… Мне это показалось еще там, в кафе.

— Неужели? Мне кажется, что у вас все-таки маловато обо мне информации, чтобы сделать такой лестный для меня вывод. Да будем вам известно, барышня, что все люди постоянно ходят в масках. Не судите о человеке по его маске, ой, не судите… Однако же, сударыня, и впрямь холодновато. И — дождь. Так что, если вы меня и впрямь не боитесь, давайте продолжим разговор о человеческих масках и лицах внутри вагона. Такое у меня к вам будет предложение.

— Давайте, — поколебавшись, сказала Рита.

— Как здесь тепло! — удивилась девушка. — Будто в жаркий день на лугу.

— Солнце за день нагрело вагон, и он не успел еще остыть, — сказал Андрей. — К тому же сено, насколько мне известно, отлично сохраняет тепло. Все на этом свете просто, барышня. Так что — располагайтесь. А дверку, если вы не возражаете, я прикрою. Чтобы тепло не выходило.

Они уселись на теплую, пахнущую тысячью соцветий траву, и долго молчали, слушая, как по крыше вагончика нескончаемо барабанит дождь.

— Интересно, откуда здесь сено? — первой заговорила Рита.

— Не знаю, — ответил Андрей. — Может, натаскали какие-нибудь бродяги. А, может, путевой обходчик. Для своей козы. Чем не сенохранилище? Сухо и никто не украдет.

— Наверно, путевой обходчик, — сказала Рита.

— Наверно, — согласился Андрей.

Они опять надолго замолчали, и опять первой заговорила Рита.

— Я хочу вас спросить, — сказала она. — Скажите, зачем вы заступились за меня там… ну, в том кафе?

— Честно говоря, сам не знаю, — сказал Андрей. — Так получилось…

— Спасибо вам…

— Пожалуйста. Хотя на месте вашего отца я бы вас выдрал, как следует. Чтобы вы не болтались по вечерам по всяким двусмысленным местам.

— У меня нет отца.

— Ну, на месте матери.

— А ей — все равно, где бы я ни была, и что бы со мной ни случилось.

— То есть как это — все равно?

— Ну, она постоянно выходит замуж. Выходит — и все никак не выйдет. Сколько себя помню, столько она и выходит… И из-за этого она всегда расстроенная, и почти не обращает на меня внимания.

— Да, бывает… — неопределенно хмыкнул Андрей.

— А у вас есть жена? — спросила Рита.

— Уж не хотите ли вы меня сосватать за вашу маму? — усмехнулся он во тьме.

— Нет, — сказала Рита. — Не знаю, почему, но — нет… И все-таки — у вас жена есть?

— И да, и нет. Вы, наверно, этого не поймете.

— Почему же? Я понимаю.

— Ну, это вряд ли. В ваши-то годы… Сколько вам — семнадцать, восемнадцать?

— Шестнадцать.

— Вот видите — всего лишь шестнадцать. Моей дочери — восемнадцать, и то…