Ю Мири - Золотая лихорадка

— Потребуется время. Чаю попить, что ли… — Маи, не ожидая ответа подростка, вышла из приёмной.

В тот же миг, как он очутился на улице, в глазах потемнело от непереносимой жары и запаха духов Маи, и то, как он шатаясь брёл следом, словно у неё на поводу, казалось ему отвратительным и жалким. Волосы и кожа Маи излучали мягкое сияние, словно напоённые закатными лучами солнца. И тут же вдруг Маи показалась ему злобной, не подчиняющейся командам собакой, которая может затащить на поводке неизвестно куда. Почувствовав опасность, подросток хотел повернуть назад, но Маи поднятой рукой уже остановила такси и махала ему: «Скорей!»

Как только машина тронулась, Маи тут же закурила.

— Давайте сначала прямо. Не знаете, где в это время дадут выпить? Виски или вина можно… — обратилась она к шофёру.

— А сколько сейчас? Пять? В гостиницах бары должны быть открыты, верно?

На этот неопределённый ответ шофёра Маи коротко приказала:

— В «Пасифик»!

Когда приехали в отель, Маи прямиком прошла к столикам в холле, заглянула в меню и велела официантке принести отдельно виски и соду.

— Не могу не выпить! Потому что твой папа куда-то пропал.

Маи налила в принесённый стакан сначала соду, а потом виски и не мигая наблюдала, как жидкость янтарного Цвета с плавным переходом из оттенка в оттенок опускается на дно. Чокнувшись со стаканом подростка, в котором был апельсиновый сок, она отпила глоток виски, а потом вздохнула и разом опрокинула в рот всё, что осталось.

— Я вообще-то лето и люблю, и терпеть не могу. — Насупив брови, она подозвала официантку. — Принесите то же самое, двойную порцию! — Есть два сорта мужчин — одни любят пьяных женщин, а другие не выносят. Ты к какому типу относишься?

Подросток старался уклониться от пристального взгляда Маи и, думая о том, что пьяными он видел до сих пор только проституток, пытался подыскать ответ. Это ведь наверняка какой-то тест, взрослые обязательно хотят тебя испытать.

— Те, которые не любят нас пьяными, самые гадкие, — подсказала ответ Маи.

Виски уже опустился на дно её стакана с содовой.

— У меня предчувствие, что твой папа убит.

Подростку вдруг показалось, что он слышит глухой, низкий звук — гудение цикад абурадзэми. Абурадзэми, хигураси, цуку-цуку боси, мин-мин дзэми… Он стал припоминать названия всех видов цикад, но в голову ничего не приходило.

— Шок? А интуиция у меня хорошая!

Подростку хотелось спросить у Маи, как называются её духи, чтобы купить такие для Кёко и чтобы она ими надушилась, когда они будут вдвоём. Подросток ощутил, что его влечёт к себе женщина, которая хоть и связала исчезновение любовника с возможным его убийством, но хоть сейчас, кажется, пошла бы танцевать под звучащие в холле гавайские напевы. Представив себе, как Маи в бикини отплясывает хулу на пропитавшемся кровью ковре у них в подполье, подросток почувствовал, что вот-вот спустит в штаны.

— На свете чего только не бывает! Я недавно говорила, что это, наверное, дело рук каких-нибудь бандитов, но нет, чепуха, на самом деле я подозреваю его подчинённых. Чую, что это либо Сугимото, либо Хаяси. Если кто-то из них будет вести себя не совсем так, как обычно, свяжись со мной, позвони. Ладно? — Маи достала из косметички карандаш для бровей и записала номер мобильного и домашнего телефона на картонной подставке для стакана, после чего протянула это подростку.

— Когда кто-то умирает, непременно другому от этого становится легче. Надо быть начеку. Почувствуешь странности в каком-то человеке — вот и убийца.

Говоря это, Маи вовсе не думала, что Хидэтомо действительно попал в какую-то историю, она лишь болтала наобум, чтобы прогнать тревогу: а вдруг его имя окажется в списке пассажиров, что тогда? Если он завёл себе другую, то ведь это ей самой перекрыли кислород, её придушили! В этом случае ей останется лишь сорвать куш на отступных, и меньше чем на тридцать миллионов она не согласится, а он, скорей всего, сошлётся на экономический спад и сбавит цену до двадцати миллионов… Но всё же, когда и где он мог познакомиться с другой женщиной?

— Сколько тебе лет? — Подросток, не имея ни малейшего представления об этом и отчаявшись определить её годы самостоятельно, в конце концов спросил. Он был готов принять любую цифру от двадцати до тридцати пяти.

— А на сколько я выгляжу?

— Двадцать четыре — двадцать пять.

— Приятно слышать, мне двадцать восемь. — Маи ущипнула подростка за щёку и потрепала. На самом деле ей было на три года больше.