Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

– Моя бабушка… Она дождалась, когда ее отправят обратно в деревню, когда вырастут и женятся все ее дети. И вот тогда она обнажила давно припрятанный нож и вернула себе поруганную честь.

Что бы ни происходило в душе Чемпионки по гребле, но сила слов Сан Мун явно подтолкнула ее к действиям. Девушка тоже принялась что-то горячо рассказывать, пытаясь, как видно, сообщить Сан Мун нечто очень важное. Американка подошла к маленькому столику с лампой и кучей рукописей. Она принесла Сан Мун одну из вдохновляющих работ Ким Чен Ира, совершенно очевидно пытаясь направить Сан Мун на путь единственной мудрости, которая смогла бы облегчить горести актрисы. Чемпионка по гребле трясла книгой и говорила быстро-быстро, это была какая-то белиберда, которую Сан Мун никак не могла понять.

Граждане! Что же говорила эта несчастная американка? Нам не нужен переводчик, чтобы понять, в каком отчаянии она пребывала от предстоящего ей расставания с Северной Кореей, которая стала для нее вторым домом. И без корейско-английского словаря можно было прочувствовать ее тоску: ведь девушку вырвут из рая, где еда, кров и медицинская помощь для всех граждан бесплатны. Граждане, почувствуйте ее печаль, ведь ей предстоит вернуться в страну, где врачи гоняются за беременными с ультразвуком. Она возмущена, почувствуйте это, тем, что ее отошлют в край преступлений, в страну, где господствуют материализм и неравноправие, где множество людей томится в тюрьмах, где на улицах лежат обмочившиеся граждане, где священники в огромных церквях невнятно бормочут что-то о Боге прихожанам на засиженных скамьях. Подумайте, какое чувство вины она испытала, узнав, как американцы, ее соотечественники, истребляли этот великий народ во время империалистических войн. Но не отчаивайся, Чемпионка по гребле, ты вкусила малую толику северокорейского сострадания и великодушия, и тебе это поможет в темные дни твоего возвращения в дикость и жестокость Дядюшки Сэма.

Я приехал в Подразделение 42 уставшим.Плохо спал этой ночью. Мне снились темные змеи. Их шипение напоминало мне звуки, которые издавали крестьяне, занимаясь любовью. Но почему змеи? Почему мне снятся змеи с ядовитыми зубами, которые, к тому же, смотрят на меня с осуждением? Раньше мне никогда не снился ни один из субъектов, которых я подключал к автопилоту. Во сне я видел телефон Командира Га, на экране которого мелькали фотографии улыбающейся жены и счастливых детей. Если это были моя жена и мои дети, та семья, о которой я всегда мечтал, то мне оставалось лишь выяснить, где они находятся, и прорваться к ним, минуя всех этих змей.

Но что означал этот сон? Я никак не мог этого понять. Жаль, что на свете нет книги, которая может помочь среднестатистическому гражданину проникнуть в тайны сновидений и разгадать их. Официально правительство не имеет никакого отношения к тому, чтó происходит с гражданами нашего государства во сне, но разве сон не может содержать каких-либо сведений о человеке, которому он снится? А как же продолжительный сон с открытыми глазами, в который погружались многие субъекты, подключенные мною к автопилоту? Я наблюдал за ними в этом состоянии, часами глядя на их затуманенный взор, вслушиваясь в их невнятные слова, следя за тем, как они все время тянутся за чем-то невидимым. Некоторые субъекты испытывают при этом оргазм, который, по мнению врачей, на самом деле является своего рода припадком. В любом случае в организме этих людей происходит нечто загадочное. В итоге все они помнят только покрытую льдом горную вершину и растущий на ней белый цветок. Стоит ли сама конечная цель путешествия того, чтобы не помнить долгой дороги? Думаю, да. Стоит ли начинать новую жизнь, если не можешь вспомнить жизнь старую? Да, так даже лучше.

На работе я встретил пару сотрудников из отдела Пропаганды, которые терлись возле библиотеки в надеже что-то разнюхать. Они сказали, что хотят раздобыть хорошую историю, которой можно воодушевить народ.

Но я больше не собирался подпускать их к нашим биографиям.

– У нас нет хороших историй, – ответил я им.

Да уж, выглядели они превосходно, сверкая своими золотыми зубами и источая запах китайского одеколона.

– Нам подойдет любая история, – сказал один из них. – Хорошая или плохая – все равно.

– Да, – добавил его коллега. – Мы сами допишем воодушевляющие строки.

В прошлом году они стащили биографию одной миссионерки, которая пробралась к нам с юга с полным рюкзаком Библий. Нам велели узнать, кому она раздала те Библии, и были ли у нее сообщники на территории нашей страны. Полагаю, что она оказалась единственным человеком, за исключением Командира Га, которого не смогла расколоть команда «Пуб Ёк». Когда миссионерка оглядывала комнату, ее глаза казались огромными за очками с толстыми стеклами, которые она носила. Даже когда автопилот достиг пикового цикла, она воспевала Иисуса, осматривая последнее в своей жизни помещение так, будто здесь все источало добро, наверное, потому, что Иисус считал все места на Земле одинаково прекрасными, и миссионерка, собственными глазами видевшая подтверждение его слов, была этому очень рада.