Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

«Бросай свой камень! – скомандовала Монгнан, пытаясь перекричать голоса охранников. – Ты должен его бросить!»

И, будто желая показать пример, она нанесла Капитану сильный удар по голове. Ветер подхватил вырванный клок его волос и понес по воздуху.

«Давай!» – приказала она.

Га поднял камень и с силой кинул его прямо в висок капитана, и тот закрыл свои глаза навсегда.

Когда все закончилось, Га спрятался за бочками для дождевой воды, не в силах совладать со своими чувствами.

Монгнан усадила его на землю и обняла.

«Почему этого не случилось с Гилом? – спрашивал он ее, безудержно рыдая. – Я бы понял, если бы сюда попал второй помощник капитана. Даже офицер Со. Но не капитан. Он соблюдал все правила, почему он? Почему не я? Ведь у меня ничего нет, абсолютно ничего. Почему его отправили в тюрьму во второй раз?»

Монгнан притянула его к себе.

«Твой капитан боролся изо всех сил, – сказала она. – Он сопротивлялся, не позволил им сломать себя. Он умер свободным».

Га никак не мог успокоиться, и она сильно прижала его к себе, словно ребенка.

«Вот, – прошептала она, утешая его. – Вот что я думаю, мой бедный маленький сирота».

«Я не сирота», – произнес он сквозь слезы дрожащим голосом.

«Конечно, сирота, – повторила она. – Я – Монгнан, я знаю одного сироту, и, конечно, это ты. Просто отпусти эту боль, выпусти ее всю, до последней капли».

«Моя мать была певицей, – объяснил он ей. – Она была очень красивой».

«Как назывался твой приют?»

«Завтрашний день».

«Завтрашний день, – повторила она. – Капитан был тебе как отец? Ты считал его своим отцом, правда?»

В ответ он лишь продолжал плакать.

«Мой маленький, бедный сирота, – вздохнула она. – Быть отцом сироты – важная задача. Только сироты могут выбирать себе отцов, и только сироты любят их гораздо сильнее, чем своих настоящих родителей».

Он положил руку себе на грудь, вспоминая, как Капитан делал ему наколку Сан Мун.

«Я мог вернуть ему его жену», – признался он, рыдая.

«Но этот человек не был твоим отцом, – сказала она, беря его за подбородок и пытаясь поднять ему голову, чтобы обнять, но он снова уткнулся ей в грудь. – Он не был твоим отцом, – повторила она, гладя его по волосам. – Сейчас тебе важно избавиться от всех иллюзий. Пора взглянуть правде в глаза. Пойми, он был прав, советуя тебе выбраться отсюда как можно быстрее».

Сан Мун задумчиво мешала суп в котелке, где плавали маленькие кусочки рыбы. Га размышлял о том, насколько тяжело научиться распознавать ту ложь, в которой сам себя убеждаешь, ложь, которая заставляет тебя действовать и двигаться вперед. Осознать это можно только с чьей-то помощью. Га наклонился над котелком, чтобы ощутить аромат бульона – от запаха этой прекрасной еды в голове у него прояснилось. Если вечером удавалось съесть миску такой похлебки после того, как целый день потаскаешь бревна, закрывая ими расположенные над Тюрьмой 33 овраги, значит, ты все еще жив. Он взял фотоаппарат Ванды и сфотографировал детей, собаку и Сан Мун, которые дружно смотрели на огонь.

– У меня в животе урчит, – признался мальчик.

– Самое время, – ответил Командир Га. – Суп готов.

– Но у нас нет тарелок, – спохватилась девочка.

– Они нам и не понадобятся, – успокоил ее Га.

– А как же Брандо? – спросил мальчик.

– Ему придется самому искать себе еду, – объяснил Га, отстегивая поводок от ошейника. Но пес даже не пошевелился, уставившись на котелок.

Они стали передавать единственную ложку по кругу, пробуя суп из вкуснейшей обуглившейся рыбы, приправленной тысячелистником и небольшим количеством шисо.

– А тюремная еда не так плоха, – заметила девочка.

– Вы, наверное, переживаете за отца? – спросил Командир Га детей.

Мальчик и девочка даже не взглянули на него, продолжая передавать ложку.

Сан Мун метнула в его сторону строгий взгляд, словно давая понять, что он переступил опасную черту.

– Рана, нанесенная незнанием, – сказал ей Га, – никогда не заживет.

Девочка прищурилась и спокойно взглянула на него.

– Я обещаю рассказать вам об отце, – продолжал Га. – После того, как вы окончательно привыкнете.

– Привыкнем к чему? – удивился мальчик.

– К нему , – объяснила своему брату девочка.

– Дети, – сказала Сан Мун. – Я же говорила вам, что он просто надолго уехал по делам.

– Неправда, – возразил Командир Га. – Но скоро я расскажу вам все.

– Не лишай их невинности, – тихо процедила сквозь зубы Сан Мун.