Артур Хейли - Перегрузка

— В одном я не сомневаюсь. Что бы ни сделал отец Карен с полученными деньгами, он потратил их не на себя.

Но Лондон не уступал.

— Разве воровство от этого становится более привлекательным? Конечно, нет, и тебе это известно.

— Разумеется, известно. Но если мы знаем также о смягчающих вину обстоятельствах, мы наверняка могли бы проявить большую гибкость.

— И что же ты предлагаешь?

Ним проигнорировал язвительный тон, которым был задан вопрос.

— Ну, например, можно было бы настоять на возмещении нанесенного ущерба, позволить Лютеру Слоуну, чтобы не затевать уголовный процесс, постепенно компенсировать сумму украденного.

— Значит, такое у тебя предложение?

— Да.

— Знаешь, Ним, я никогда не думал, что наступит такой день, когда я вот так буду стоять здесь и выслушивать то, что ты только что сказал.

— О, ради Бога, Гарри! Кому известно, кто что скажет и как поступит в определенных ситуациях?

— А вот я знаю. То, что я говорю сейчас, я готов повторять когда угодно: дело Слоуна пойдет своим ходом. Это означает, что обвинение Слоуну будет предъявлено уже в ближайшие несколько дней. Если, конечно, ты не решишь выгнать меня с работы и сделать все по-своему.

— Гарри, перестань молоть чепуху, — устало проговорил Ним.

Воцарилось молчание, затем Лондон спросил:

— Ним, ты думаешь о Йеле, не так ли?

— Ты угадал.

— Наверное, считаешь, что раз старик Йел выпутался из этой истории с кражей электроэнергии, то почему бы не вывести из-под удара Лютера Слоуна? Получается, у нас разные законы — один для «шишки», другой для маленького человека — отца твоей подружки, верно?

Ним кивнул:

— Да, я очень много думал об этом.

— И ты прав. Именно так и обстоит дело. Я видел, как это случалось в иное время и в иных местах. Обладающие привилегиями, властью, деньгами в отличие от бедных могут рассчитывать на снисхождение. О, не всегда, недостаточно часто, чтобы поставить под сомнение справедливость правосудия. Именно так работает система. Она может мне не нравиться, но не я ее создавал. Тем не менее скажу тебе вот что: если бы я располагал такими же вескими уликами против судьи Йела, какие имеются против Лютера Слоуна, я ни за что бы не отступил.

— Значит, серьезные улики все же имеются?

— Я думал, ты никогда об этом не спросишь, — криво ухмыльнулся Лондон.

— Ладно, тогда выкладывай.

— В компании «Кил» Лютер Слоун был газовщиком. Основная часть работы по махинациям с газом поручалась именно ему, вероятно, потому, что в этом он был чертовски силен. Я видел то, что он делал, — четко сработано. У нас есть документы из «Кил» и улики против него. Вот ты только что говорил о возмещении ущерба Слоуном. По нашим расчетам, ущерб составляет около двухсот тридцати тысяч долларов. А судя по тому, что ты мне рассказал, таких денег у Слоуна быть не может.

Ним поднял руки:

— Ладно, Гарри. Будем считать, ты победил.

Лондон медленно покачал головой:

— Нет, это не так. Победителей здесь нет. Ни ты, ни я, ни «ГСП энд Л», ни тем более Лютер Слоун. Я просто делаю свою работу так, как требуется.

— И делаешь ее честно, — добавил Ним. — Может быть, честнее, чем многие из нас.

Ним уже пожалел, что затеял весь этот разговор. Ему было любопытно, не даст ли их дружба трещину. Сейчас он в этом засомневался.

— Ну, увидимся еще, — сказал Лондон. Он взял со стола папку и вышел.

Ним подумал, надо ли сейчас звонить Карен, чтобы сообщить ей плохую новость, но боялся это сделать. Он потянулся было к телефонной трубке, но тут дверь его кабинета распахнулась и появился Рей Паулсен.

— Где президент? — с ходу спросил он.

— У зубного врача, — ответил Ним. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Когда он вернется? — спросил Паулсен, проигнорировав вопрос Нима.

Ним взглянул на часы:

— Наверное, через час.

Паулсен выглядел каким-то подавленным и помятым. Он сильнее обычного сутулился. В его волосах и нависающих на глаза бровях за минувший месяц заметно прибавилось седины. Впрочем, удивляться тут было нечему. В последнее время им всем хватало забот, а у Рея из-за возложенной на него огромной ответственности их было даже больше, чем у любого другого.

— Рей, — сказал Ним. — Прости, но ты ужасно выглядишь. Почему бы тебе не расслабиться хотя бы на несколько минут. Присядь, я распоряжусь принести кофе.

Паулсен окинул Нима свирепым взглядом и, казалось, уже приготовился ответить какой-то грубостью. Но тут выражение его лица смягчилось. Тяжело опустившись в мягкое кожаное кресло, он произнес: