Дидье Ковеларт - Принцип Полины

— Я не буду, спасибо, — отказалась мадам Вуазен. — У меня работа.

Он достал бутылку «Гленфиддиша», спрятанную в кармане дверцы с моей стороны, и наполнил два хрустальных бокала на откидном столике, оказавшемся в спинке сиденья передо мной.

— За литературу! — провозгласил он с лирической ноткой. — И за правосудие.

Мы чокнулись. Тут зазвонил телефон. Он наклонился вперед, чтобы снять трубку. Речь шла о будущем технополисе и подъездной дороге, которую дорожно-строительная компания отказывалась строить по предложенной цене. Сонназ надел очки, достал калькулятор и решил вопрос в свою пользу за три минуты, отделявшие нас от вокзала.

— Я много вкладываю в микропроцессоры, — доверительно сообщил он мне, повесив трубку. — За ними будущее. Мой технополис будет французской Кремниевой долиной. Необходимо помешать утечке молодых талантов, таких как Полина.

В его взгляде, когда он произносил эти три слога, отразилось так много чувств, что я отвел глаза, допивая скотч. И чуть не поперхнулся, когда он добавил:

— Она звонила мне сегодня, рассказала о вашем замысле книги.

— Пойду поменяю билет, — сказала мадам Вуазен, открывая дверцу.

Я собрался было последовать за ней, но Сонназ удержал меня:

— Ваш поезд опаздывает на десять минут. Без вас он все равно не уедет.

Гааза за стеклами очков в роговой оправе блестели, взгляд был спокойный и твердый, — взгляд человека, которому ни в чем не отказывают.

— Идите возьмите корзину с завтраком в «Герцоге Савойском», — велел он водителю.

Тот выключил зажигание и порысил в ресторан напротив.

Когда мы остались одни, президент повернулся ко мне вполоборота и ткнул пальцем в мое колено, словно показывая место на карте.

— Ну что, молодой человек, вас все это вдохновляет?

Дым трубки и блики хрусталя на тонированных стеклах очков придавали его лицу трибуна зловещую расплывчатость портрета Дориана Грея.

— Я говорю не только о политическом контексте, этаком Клошмерле [12] Намек на сатирический фильм «Скандал в Клошмерле» (1948), поставленный по роману Габриэля Шевалье. , что всегда интересует людей. Максим — чудный персонаж, не так ли? А его подруга просто восхитительна.

Современная Пенелопа. Никогда не забуду, как он ее подобрал, в Каннах или в Биаррице, запамятовал, был какой-то съезд. Он спросил, можем ли мы взять ее с собой. Я дал свое благословение. В каком-то смысле я крестный отец их любви.

Я кивнул. «Любовь» в его устах звучала не так уместно, как «крестный отец».

— Итак, если вы видите в их истории материал для книги, знайте: заказ не туристических изданий не входит в компетенцию Генерального совета, но я лично могу вам гарантировать, что все расходы будут оплачены. Через три дня вы получите «дружеское» предложение, не связанное ни с какими структурами и основанное на взаимном доверии. Что до раскрутки книги, в завтрашнем «Эко» вы сможете в полной мере оценить мои возможности. Деголлевские связи все еще действуют, друг мой, и многие сочтут своим долгом поддержать ваш идеал истины.

Я поставил стакан на столик. Щеки у меня пылали, но не из-за скотча. Так, значит, все это: присуждение мне премии, признания Максима, бойкот, обеспеченный снегоуборочной службой, несоразмерная шумиха, поднятая вокруг меня в прессе, — и даже, может быть, моя близость с Полиной, как знать? — было всего лишь постановкой, операцией с целью повязать меня с жертвой судебного заговора?

— Разумеется, речь идет всего лишь о романе. Вы измените имена, и всякое сходство будет случайным. Но скандал, который вы, моими стараниями, спровоцируете, позволит в случае необходимости повлиять на ход судебного процесса на основании сомнения в беспристрастности прокуратуры. Когда высшие интересы нации не позволяют нам доказать нашу добрую волю, бывает полезно бросить тень на тех, кто чернит нас. Не правда ли? Счастливого пути в Париж.

Он протянул мне руку, давая понять, что мы в принципе договорились. Я непринужденно пожал ее, уточнив, что связан эксклюзивным контрактом с моим издателем.

— Он мой друг. Вы будете свободны, это я беру на себя. Вам нужно куда более широкое распространение, в идеале через три месяца. Нет нужды добавлять, что этого разговора не было. Я знаю, что в душе вы близки к левым, тем выше будет оценена ваша непредвзятость.

По движению его подбородка водитель распахнул передо мной дверцу и вручил корзину с местными деликатесами. В висках у меня стучало, когда я на негнущихся ногах подошел к мадам Вуазен под табло с расписанием, где было объявлено об опоздании поезда на Бург-ан-Бресс.