Наталия Ломовская - Лик избавителя

С шестого по восьмой класс Корчагин провожал Стасю домой. В девятом впервые пригласил в кино и приглашал с тех пор регулярно, но фильмы выбирал сам, а Стасе они не очень нравились.

Кинотеатр был новый, оборудованный современной звуковой системой. Слева стреляли, справа отстреливались, со спины заходил на посадку военный вертолет, а экран отчаянно матерился басом. Несмотря на шум, Стася порой задремывала. Однажды она проснулась оттого, что Денис взял ее за руку. Рука у него была шершавая и горячая. Стася замерла. Но Денис скоро руку убрал.

В десятом классе Корчагин на прощание и при встречах стал целовать Стасю в щечку, причем его не стесняло присутствие одноклассников, учителей и даже Люси. А в одиннадцатом, как раз во время зимних каникул, девчачья разведка донесла – Денис начал встречаться с Самойловой, школьной секс-звездой. У Влады Самойловой был роскошный бюст, белые волосы до поясницы и коровьи глаза. Из всех предметов и явлений на свете ее больше всего интересовал собственный маникюр. Почти каждый день Влада приходила в школу с новым декором ногтей и все разглядывала их, подпиливала, подкрашивала, пытаясь достигнуть неслыханного совершенства.

Денис ничего не сказал Стасе и не отсел от нее к своей новой пассии, и Стася успокоилась. Она решила, что сплетницы ошиблись. Но в первый же учебный день после каникул Денис не пошел провожать Стасю. Быстро сбежал по ступенькам, а она, дурочка, торопилась за ним, боялась отстать, и бросил через плечо:

– Извини, Настюха, мне сегодня в другую сторону.

«Другая сторона» стояла поодаль, словно статуя, даже сумочкой не размахивала. На Владе была короткая яркая курточка, джинсы едва держались на бедренных косточках, высокие каблуки сапожек утопали в снегу. Стася пошла домой одна, а дома рассказала все Люсе. К Стасиной сердечной ране Люся отнеслась легкомысленно:

– Девочка моя, да кому он нужен, этот Дениска! Вот уж нашла, по кому убиваться!

– Так мне обидно, что он с такой ду-урой, – всхлипывала Стася.

– А если с умной, тебе легче было бы?

Вопрос был неожиданный.

– С дурой он не раз тебя вспомнит, – продолжала Люся. – Экая, скажет, глупындра вислоухая, Стаська-то башковитее была. А с умной если бы и вспомнил, так не к твоей чести.

– Так она красивая!

– Ничего подобного. Видела я ее. Думаешь, не видела? Ее мама работает в парикмахерской, в той, что у рынка. Маникюр, педикюр. Вся красота дочки – оттуда. Хочешь быть похожей на нее? Хочешь выжженную перекисью гриву и наращенные ногти? Не вопрос. Мама твоей соперницы тебе все это устроит, за сравнительно небольшую плату. С этим разобрались. Что еще тебя ранит? Одевается она ужасно, с того же рынка. Если тебе на почве разбитого сердца изменил вкус, мы тоже можем там прибарахлиться.

– Но она…

– Секси, – кивнула Люся. – Этого у нее не отнять. Но и это ее качество не самой высокой пробы. Так что если твой Дениска не дурак, то сам разберется, что к чему, и вскоре пожалует обратно. А если нет, то он этой девчонке самая подходящая пара и по уму, и по всем параметрам. А нам, красивым и умным, о нем жалеть не след.

– Получается, что он все это время использовал меня…

– О-о, как ты заговорила! Вот-вот вспомнишь про загубленную молодость! А ты попробуй посмотреть на вещи с другой стороны. Может, это ты его использовала, а? Он столько лет таскал твой набитый книгами портфель и картошку из подвала! Да еще по дороге лупил всех, кто косо на тебя посмотрит! Иди, приведи себя в порядок. Считай, что ты его сама бросила, и никогда не подавай виду, что обиделась. Не давай сопернице повода посмеяться над твоим горем.

Увы, Люся оказалась права в самых мрачных своих прогнозах. Денис вел себя как ни в чем не бывало, продолжал сидеть со Стасей за одной партой и пользоваться ее помощью, но домой больше не провожал, в ее квартире не показывался и о кино больше речи не заводил. Куда улетели вы, трехмерно звучащие вертолеты, кого защищаете вы, неуязвимые герои широкого формата?

Даже на выпускном вечере он ни разу не пригласил Стасю потанцевать, сидел рядом с Владой и пил с ней вино из одного бокала. На Самойловой было платье из малиновой тафты с декольте и кринолином. Платье громко шуршало.

Обессилевшая от обиды Стася никак не могла сосредоточиться на том, что говорила ей старенькая учительница географии, и, куда бы она ни повернулась, везде ей виделся встопорщенный кринолин Влады.

– Мы же все за вас переживали, детка, – говорила Стасе Валентина Михайловна. – Учителя все видят, это ошибка думать, что они слепы или заняты какими-то своими высокими материями. И позвольте вам сказать банальность: у вас все еще впереди. Сменит не раз младая дева…