Ирвин Шоу - Допустимые потери

Деймон был рад, что домашним врачом Оливера оказался разумный медик старой закалки, а не новомодный технарь, который тут же тащит пациента в больницу, чтобы подвергнуть полному набору медицинских пыток, включая консультации узких специалистов. Каждый из них обнаруживает, что несчастный страдалец является жертвой именно того недуга, в лечении которого этот специалист стал экспертом еще на школьной скамье. Деймон сердечно поблагодарил доброго доктора и заверил его, что так хорошо, как сейчас, он не чувствовал себя уже несколько месяцев. Пока Деймон рассыпался в благодарностях, Шейла все сильнее мрачнела, а выражение недоверия в ее взгляде было видно не хуже, чем развевающееся на ветру знамя. Заверения доктора о незначительности заболевания и скромность прописанных им для лечения средств принесли Деймону огромное облегчение. Туча, навалившаяся было на душу Деймона, растаяла, исчезла, как утренний туман под лучами солнца. Деймон почувствовал: настал час положить конец тому, что он со стыдом в душе успел назвать ипохондрией. Ему не терпелось начать активную жизнь и не допустить, чтобы бизнес превратился в груду развалин под лояльным, но вряд ли эффективным руководством Оливера.

Доктор удалился, и Шейла проводила его до двери. Вернувшись с еще более мрачным выражением лица, она заявила:

– Ты ведешь себя как ребенок. Неужели ты не видишь, что похож на самолюбивого мальчишку, которому во время игры разбили нос? Он весь залит кровью, но уверяет при этом, что ему не больно. Ты же о себе ничего не знаешь. В зеркало ты заглядываешь, лишь когда бреешься. Возможно, ты способен заморочить доктора, но собственную жену… Это тебе не удастся! Ты болен, и даже твое великое актерское мастерство не сможет убедить меня в обратном. Мы еще поговорим об этом, когда я вечером вернусь с работы.

В глубоких темных глазах Шейлы клубились грозовые тучи. Уходя из дома, она громко хлопнула дверью.

Восхитительная женщина, которая без всяких колебаний выкладывает все, что у нее на уме, вне зависимости от того – права она или нет, думал Деймон, устраиваясь поудобнее на подушках.

Но когда Шейла вернулась, симптомы болезни им обсуждать не пришлось. Глаза ее покраснели и опухли, словно она проплакала не один час. После множества безуспешных попыток связаться с ними по их домашнему номеру ей на работу позвонил Грегор Ходар. Утром от взрыва заряда, подложенного в чей-то припаркованный автомобиль, погибла Эбба Ходар. Это случилось в Риме в тот момент, когда она проходила мимо одного из банков.

По тому, что от нее осталось, нельзя было даже произвести идентификацию. Практически и хоронить нечего, сказал Грегор.

Ночью, прижимая к себе Шейлу, которая, по счастью, впала в забытье от большой дозы снотворного, Деймон вспомнил закон средних цифр лейтенанта Шултера. Лейтенант не включил в свою статистику смерть в Риме.

В темноте ночи, сжимая в объятиях Шейлу, Деймон наконец дал волю слезам. Звон какого набатного колокола, какое страшное предупреждение пропустила мимо ушей эта простая, милая женщина Эбба Ходар, спрашивал себя Деймон. У него уже не оставалось сил на то, чтобы выдерживать душевную боль, которую он испытывал, переживая за себя и своих друзей.

Деймон пытался написать письмо Грегору. Он уже успел скомкать и выбросить в корзину для бумаг четыре листа и сейчас размышлял над пятым. Мозг его оцепенел, все связи в нем прервались, и окружающий мир воспринимался туманно. Нет, думал он, уставив взгляд на чистый лист, попытка передать словами чувства, обуревавшие его в связи с трагедией в Риме, – дело абсолютно безнадежное. Деймон был готов смять и этот листок, как вдруг раздался робкий стук в дверь.

– Войдите! – бросил Деймон.

– Мне не хочется беспокоить тебя, Роджер, – сказала Дорис, – но звонит доктор Бречер. Ему очень надо с тобой поговорить.

– Спасибо, – поблагодарил Деймон и вышел вслед за ней в прихожую, где на столике стоял телефон.

Когда Дорис удалялась из прихожей, чтобы он мог говорить без помех, Деймон обратил внимание, что хозяйка дома, несмотря на то что еще не было и девяти часов, уже в юбке и свитере, волосы ее тщательно причесаны, а на лицо нанесен дневной макияж. С того момента, когда он и Шейла обосновались в квартире Габриельсенов, Деймон ни разу не видел Дорис в халате или с растрепанными волосами. Только сейчас он понял, что эта чрезмерная утренняя опрятность рассчитана на него. Дорис не хотела, чтобы он считал себя одной из причин уютного утреннего беспорядка, милого сердцу домашней хозяйки. Надо найти способ отблагодарить ее за все, подумал Деймон. Но это позже. Он поднял трубку.