Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

— Будет весело – придут Офелия и Сильвио…

— Я бы с удовольствием, – сказала я, внезапно вспомнив, что уже пообещала поужинать с Рикардо. – Но, кажется, не смогу… У меня другие планы на вечер.

— Какие? С кем? – поинтересовался он.

По логике, я не должна была чувствовать неловкости, рассказывая ему о Рикардо. В сущности, Октавио вел себя в тот день настолько обыденно, что мысль о том, что наши отношения могут выходить за рамки платонических, была бы просто бредовой. Однако мне пришлось сделать усилие над собой, чтобы сообщить ему, что «в командировке я встретила одного человека, и мы сегодня ужинаем вместе».

— Как-то вы быстро, – с кривой усмешкой заметил он.

— Что? И вовсе мы не…

— Берегись мексиканских мужчин, – перебил он. – Они, по традиции, смотрят на женщину сверху вниз. Я бы на твоем месте сильно не увлекался.

Не ревность ли звучала в его словах? Или он просто предлагал мне братский совет? Я не могла определить.

— Да уж, я заметила, что мексиканские мужчины относятся ко мне весьма покровительственно, – поддакнула я.

— Заткнись! – расхохотался Октавио и ткнул меня пальцами под ребра, отчего я решила, что это все-таки был братский совет.

На той же неделе мы с Эдгаром встретились в нашем привычном месте, под клеткой со взъерошенным зеленым попугаем, в утопающем в цветах дворике кафе, и заказали себе черный кофе с ромом.

Начали мы на испанском. Я принялась было рассказывать о своем посещении базилики, но он сразу меня перебил:

— Значит, твой приятель отвез тебя поглядеть на священнейшую дойную корову Ватикана?.. На копилку, выгребающую монеты из карманов мексиканских бедняков и переправляющую их в руки одной из самых богатых организаций в мире?

Он рассказал, что у индейцев Мексики есть древний обычай приносить дары богам, чтобы те послали хороший урожай.

— Теперь же вместо этого они отдают все свои деньги Пресвятой Деве, – сказал Эдгар. – И разумеется, они находятся в блаженном неведении насчет того, что на их деньги обеспечивается уход за садом в летнем папском особняке.

Отрадно было узнать циничную точку зрения Эдгара на миф о Деве Гваделупской. Мы заказали еще по чашечке черного кофе, и я спросила его, почему, по его мнению, этот миф так покорил мексиканцев.

— Да потому, что он просто-напросто присвоил себе обычаи, которые у мексиканцев бытовали тысячелетиями – до завоевания, – объяснил он.

На вершине холма Тепейяк, похороненные под фундаментом храма Богоматери Гваделупской, лежат руины иного храма – храма богини земли и плодородия. Она была известна под именем Тонанцин, которое на науатле значит «Наша почитаемая мать». Другим ее именем было Коатликуэ – «Владычица в платье из змей». Она была девственной матерью Уицилопочтли – воинственного бога солнца, того самого, что при рождении убил свою сестру и целую армию братьев, используя «бирюзовую змею». Издалека к ней приходили паломники с дарами и приносили ей жертвы Antigua Basílika, д ля них она олицетворяла Мать-Землю. Некоторые индейские общины и поныне называют Пресвятую Деву этими именами, рассказал мне Эдгар.

Другая причина успешного бытования мифа о Деве – это ее роль в объединении испанской культуры и культуры коренных мексиканцев. Дева Гваделупская, по легенде, была в Мексике первой из mestizo – смешанной расы, поскольку в ее чертах прослеживается результат смешения испанской и индейской крови. Он появилась через десять лет после завоевания Мексики испанцами, так что эта раса в то время уже должна была существовать. Змеи, из которых было сделано платье Коатликуэ, трансформировались в лучи света вокруг Девы Марии, говорящей на науатле.

Эдгар захлебывался от собственного красноречия – видимо, сел на своего любимого конька. Ранние изображения Тонанцин имели форму вагины, говорил он, олицетворяя рождение и плодородие. Современный образ Девы унаследовал черты оригинала: сама форма образа напоминает очертания вульвы. Эдгар говорил серьезно, но я не могла не оценить иронию: образ Девы представляет собой вагину – и это в католической церкви с ее историческим презрением к женской сексуальности.

— Как видишь, таким образом две матери объединились и создали такой мощный образ, что он сформировал индивидуальность нашей страны, пусть даже политически это единство не признается! – завершил свою лекцию Эдгар и протер запотевшие очки носовым платком.

К слову, во время нашего intercambio м не пришлось спросить его, как у Обрадора обстоят дела с блокадой. С тех пор как я вернулась из Керетаро, в газетах о ней писали очень мало.