Исабель Альенде - Дочь фортуны

Однажды вечером в самом начале осени в кабинет зашел его помощник с записанным на клочке бумаги адресом и просьбой явиться в указанное место как можно раньше. Как обычно приняв всех пациентов текущего дня, под вечер молодой человек решил туда отправиться. По адресу оказалось деревянное двухэтажное здание, украшенное изображениями драконов и бумажными фонариками и располагающееся в самом центре этого квартала. Не взглянув и дважды, уже твердо знал, что речь шла о некоем борделе. По обе стороны двери виднелись оконца с запорами, откуда изредка появлялись детские личики, произносившие на кантонском наречии китайского языка следующие слова: «Входите-входите сюда и делайте все, что только пожелаете с нашей красавицей китайской девчушкой». А затем подобная фраза звучала и на ломанном английском, чтобы привлечь также белокожих и моряков любых рас. «Две монетки просто посмотреть, за четыре уже потрогать, и за шесть довести дело до конца», вовремя при этом демонстрируя свои жалкие грудки и искушая практикантов непристойными жестами, которые в исполнении этих созданий более напоминали лишь трагическую пантомиму. Тао Чьен видел их уже не раз, ведь по этой улице проходил ежедневно, и его то и дело преследовало мяуканье китайских куртизанок, чем-то напоминая родную сестру. Что же с ней теперь стало? Должно быть, девушке уже исполнилось двадцать три года, хотя и маловероятно, что та еще жива, - размышлял он на досуге. Наиболее бедные проститутки из всех бедных граждан вообще начинали работать в очень раннем возрасте и редко когда доживали до восемнадцати-двадцати лет, а если все-таки кое-как и доживали, то считались старухами. Воспоминания о потерянной сестре не давали ему посещать подобные китайские заведения, а если желание никак не оставляло в покое, то отправлялся на поиски женщин других рас. Ему открыла дверь какая-то злая старуха с иссиня-черными волосами и нарисованными углем, точно две линии, бровями, и поздоровалась на кантонском наречии китайского языка. Как только поняла, что посетитель принадлежит к известным «одноруким», позволила тому пройти внутрь. Проходя по дурно пахнущему коридору, по обеим его сторонам заметил находившиеся там спальни девушек, где некоторые из них были прикованы к своим кроватям закрепленными на щиколотках цепями. В полумраке прохода случайно столкнулся с двумя мужчинами, выходившими из комнат, придерживая брюки. Женщина вела его за собой по лабиринту различных проходов и лестниц, из которых и состоял весь этот квартал, и только затем они спустились в полную темноту по изрядно подточенным жуками ступенькам. Сделала жест, чтобы тот подождал, и спустя мгновение, показавшееся посетителю нескончаемым, приспособился к мраку настоящей дыры и стал прислушиваться к приглушенному шуму ближайшей улицы. Еле уловил слабый крик и почувствовал, будто что-то царапает щиколотку. Пнув, подумал, что наверняка попал по животному, возможно, по крысе. Тут вернулась со свечой сама старуха и повела его уже по другим извилистым проходам до самой двери с висячим на ней замком. Вынула из кармана ключ и, прежде чем открыть, основательно налегла на замок. Подняла свечу, которой и осветила комнату без окон, где единственной мебелью была дощатая полка, расположенная в нескольких дюймах от пола. В лицо обоим хлынула волна зловония, отчего пришлось входить внутрь, зажав рукой нос и рот. На полке лежало небольшое съеженное тельце, а рядом внизу стояла пустая пиала около тускло светившей масляной лампы.

- Всмотрись в нее получше, - приказала посетителю женщина.

Тао Чьен перевернул тело и убедился, что оно практически безжизненное. Это была тринадцатилетняя девочка с двумя нарисованными на щеках красной губной помадой кругляшками размером с монету патакон (50 сентаво), а руки с ногами были сплошь в рубцах. Из всей одежды на бедняжке была лишь изящная рубашка. Было очевидно, что от девушки остались только кожа да кости, но от голода либо болезни та еще не умерла.

- Яд, - вне всякого сомнения определил посетитель.

- Ай, да не говори! – рассмеялась женщина, будто услышала нечто остроумное.

Тао Чьен был вынужден подписать бумагу, в которой говорилось, что ее смерть обуславливалась естественными причинами. Старуха высунулась в проход, пару раз ударила в небольшой гонг, после чего вскоре пришел человек, быстро положил труп в мешок, вскинул тот на плечо и, не говоря ни слова, куда-то унес, а тем временем пособница сунула в руку «чжун и» целых двадцать долларов. Затем опять повела посетителя по очередным лабиринтам, в конечном итоге оставив последнего перед дверью. Тао Чьен оказался уже на другой улице, и у него ушла целая уйма времени на то, чтобы вернуться в свое жилище.