Исабель Альенде - Дочь фортуны

На днях в местной газете опубликовали краткую заметку о некоем чилийском или мексиканском бандите, каком именно – не уточнялось, по имени Хоакин Мурьета, о ком уже ходила определенная слава вдоль и поперек всей Вета Мадре. На ту пору в местах залежей золота нередко происходили случаи насилия. Разочарованные, люди смекнули, что наскоро сколоченный капитал, скорее являвшийся неким чудовищным посмешищем, как правило, доставался крайне немногим. Американцы, за исключением самих себя, обвиняли всех подряд в непомерных жадности и стремлении к обогащению в обход процветания страны в целом. Ликер и отсутствие ответственности за содеянное подзуживал их применять суровые меры, которые в силу присущей людям изворотливости давали им же ощущение могущества и безумной власти. За преступления, совершенные любым американцем против представителей других рас, никогда не выносили приговор последнему, хуже того, зачастую преступивший закон белый мог выбрать собственный суд присяжных для рассмотрения своего дела. Расовая неприязнь сменилась ярой и слепой ненавистью. Мексиканцы не допускали даже возможной потери своей территории в начатой войне, и тем более не смирялись с изгнанием самих себя с собственных же ранчо и шахт. Китайцы молча сносили различные беззакония, никуда не исчезали и продолжали обследовать места с залежами золота за ничтожную плату, делая все необходимое с таким бесконечным упорством, что зернышко к зернышку, глядишь, и уже становились далеко не бедными. Множество чилийцев и перуанцев, прибывшие сюда первыми, когда о золотой лихорадке только-только стало известно, решило вернуться к себе на родину, потому что гнаться за мечтой в подобных условиях посчитало ничтожным времяпрепровождением. В этом самом 1850 году законодательство Калифорнии ввело налог на горную промышленность, направленный исключительно на защиту прав белых. Негры с индейцами убирались восвояси, за исключением трудящихся на положении рабов, а всех чужаков обязали заплатить по двадцать долларов и ежемесячно подтверждать свое право пребывания в этих краях, что на деле оказалось совершенно невозможным. Люди не могли покинуть прииски просто чтобы целые недели путешествовать по городам лишь во исполнение закона, однако в случае их отказа «шериф» собственной персоной занимал шахту и все права на нее передавал очередному американцу. Управление столь эффективными мерами возлагалось на правительство, которому шла зарплата из всевозможных налогов и штрафов, считающихся отличным, стимулирующим коррупцию, средством. Данный закон применялся лишь по отношению к темнокожим иностранцам, несмотря на то, что у мексиканцев было право получить американское гражданство, закрепленное в договоре, положившем конец войне 1848 года. Согласно другому декрету прекратилось зверское убийство этих граждан: отныне собственность ранчо, где люди жили целыми поколениями, должна была быть ратифицирована военным судом Сан-Франциско. Стоящий целое состояние процесс длился годами, и вдобавок сами же судьи и градоначальники захватывали земельную собственность. Учитывая тот факт, что защиты от правосудия ждать излишне, кое-кто проворачивал свои дела обходным путем, чрезмерно вживаясь в роль злоумышленника. Кто ранее довольствовался кражей скота, ныне в открытую нападал на шахтеров и одиноких путешественников. А определенные банды даже становились знаменитыми на всю округу благодаря своей жестокости, что побуждала не только обворовывать своих жертв, но и развлекаться, мучая последних перед тем как убить окончательно. Поговаривали о некоем особо кровожадном разбойнике, которому среди прочих нарушений законов приписывалась и ужасающая смерть двух молодых американок. Со временем нашли и их привязанные к дереву тела с такими следами, будто в девушек целились ножами. Также у обеих вырвали языки, выкололи глаза и содрали кожу, после чего чуть живыми оставили бедняжек медленно умирать. Округа называла преступника Джек Три Пальца, и поговаривали, что он был правой рукой самого Хоакина Мурьета.

Однако далеко не все происходящее напоминало о бытующих там диких нравах; наряду с ними развивались города, и возникали новые населенные пункты, здесь обживались семьями, зарождались газеты, образовывались театральные труппы и оркестры, строились банки, школы и храмы, прокладывались дороги и улучшались средства связи. Процветали услуги старателей, к тому же бесперебойно работала почта. Сюда прибывали женщины, благодаря которым расцветало человеческое общество, упорядоченное и с нормами элементарной морали, тем самым уже не считаясь прежним сбродом холостяков и начинающих проституток, напротив, в него стремились внедрить законы и возвратить к забытой в бредовой погоне за легким золотом цивилизации. Деревня стала носить почтенное имя, присвоенное ей в ходе торжественной церемонии с участием группы музыкантов и целого шествия, на которой помогала Джо Ромпеуэсос впервые одетая женщиной и всячески поддерживаемая своей компанией. Недавно прибывшие сюда супруги вздрагивали, едва завидев «этих проституток», но помня про себя, что Джо с девочками спасли немало человеческих жизней за время эпидемии, тактично помалкивали насчет характера деятельности последних. Что же касается другого борделя, против него развернулась целая бессмысленная война, потому что до сих пор на каждые девять мужчин приходилась одна женщина. Под конец года Джеймс Мортон радушно приютил в своем доме пять семей квакеров, которые пересекли весь континент в запряженных волами повозках и приехали сюда не столько из-за золота, сколько привлеченные необъятностью этой целинной земли.