Исабель Альенде - Дочь фортуны

«Женщин в шахтах крайне мало, хотя и есть несколько таковых, особо хитрых, которым удается не оставлять собственных мужей в этой тяжелой жизни. Дети умирают от эпидемий или ввиду несчастных случаев; матери тех погребают и оплакивают. А затем продолжают работать от зари до зари, чтобы помешать диким нравам полностью возобладать над зачатками приличия. Приподнимают юбки и прямо в подоле, ища золото, прополаскивают воду. Однако некоторые смекнули, что стирать чужую одежду, печь лепешки и продавать последние куда прибыльнее, ведь таким способом значительно увеличивается заработок за неделю по сравнению с тем, сколько получают остальные, гнув свои спины на приисках целый месяц. Одинокий мужчина платит десятикратную стоимость за замешанный женскими руками хлеб, и если я стараюсь продавать ту же продукцию, будучи одетым Элиасом Андьета, то мне дают еще несколько сентаво сверх, Тао. Мужчины способны прошагать немало миль для того, чтобы вблизи увидеть женщину. Девушка, расположившаяся загорать близ таверны, в считанные минуты может обнаружить на своих коленях целую коллекцию небольших кошельков с золотом, иными словами, своеобразную благодарность изумленных мужчин за предоставленную возможность вообразить то, что скрыто под юбками. Меж тем цены все растут, шахтеры все беднеют, торговцы же наоборот. В моменты отчаяния я плачу доллар за яйцо, и тогда мне приносят его сырым с основанным на бренди коктейлем, соль и перец, точнее, все необходимое для верного средства от отчаяния и скорби, которому когда-то меня научила Мама Фрезия. Познакомилась с неким мальчиком из Грузии, он оказался несчастным лунатиком, хотя мне говорят, что такое с ним не всегда. В начале года наткнулся на золотую жилу и ножом соскоблил золота с горной породы на девять тысяч долларов с черпака. И в один из вечеров проиграл все в «монте». Ай, Тао, ты себе не представляешь, во сколько мне обходятся элементарные желания помыться, приготовить чай и сесть, чтобы мысленно с тобой побеседовать. Мне бы хотелось надеть чистое платье и серьги, что подарила мисс Роза. Так, в один прекрасный день, ты увидишь меня красивой и уже не будешь думать, будто я мужеподобная женщина. Все, что со мною происходит, я отмечаю в дневнике, так смогу поделиться подробностями при встрече, потому что в ней, по крайней мере, я уверена; ведь однажды мы снова будем вместе. Думаю о мисс Розе и до чего та, должно быть, рассердится, но пока не встречусь с Хоакином, я не могу ей написать, потому, что вплоть до этого момента никто не должен знать, где я нахожусь. Если мисс Роза начнет лишь подозревать все то, что мне довелось увидеть или услышать, это, пожалуй, сведет ее в могилу. Эта земля греха, - сказал бы мистер Соммерс. - Здесь отсутствуют мораль и элементарные законы, преобладают вызванные игрой пороки, распитие ликеров и бордели. Хотя лично для меня эта страна всего лишь чистый лист, и именно здесь я могу писать о своей новой жизни, стать, наконец, тем, кем пожелаю, и никто, кроме тебя, со мной не познакомится, никто не узнает о моем прошлом, в общем, смогу заново родиться. Здесь нет ни сеньоров, ни слуг, а живет один рабочий люд. Видела нескольких рабов, которым удалось накопить достаточно золота, чтобы поддерживать газеты, школы и церкви для людей своей расы - так они борются с рабством, идущим из самой Калифорнии. Познакомилась с одним человеком, кто купил свободу своей матери; бедная женщина пришла сюда вся больная и состарившаяся, однако ж, теперь, продавая еду, зарабатывает прилично, даже приобрела ранчо и по воскресениям одетая в шелка приезжает в церковь в экипаже, запряженном четверкой лошадей. А ты знаешь, что многие негры-моряки бегут с судов не столько из-за золота, сколько потому, что видят в этом единственный способ получить свободу? Я помню китайских рабынь, появлявшихся за железными балками, которых ты показывал мне в Сан-Франциско, до сих пор не могу их забыть - это зрелище, словно дух прошлого, наводит на меня печаль. В этих краях жизнь проституток совершенно скотская, некоторые кончают самоубийством. Мужчины ждут часами, чтобы уважительно поприветствовать новую хозяйку, и, тем не менее, плохо обращаются с девочками, работающими в так называемых «салонах». Ты знаешь, как их называют? Позорные голубки. А еще самоубийством кончают и индейцы, Тао. Их выгоняют буквально отовсюду, ходят голодные и полностью отчаявшиеся. Никто подобных граждан не нанимает, а затем таких еще и обвиняют в бродяжничестве, заковывают в цепи и отправляют на каторжные работы. Мэры платят за мертвого индейца пять долларов, их убивают из спортивного интереса, а иногда и сдирают покрытую волосами кожу. Здесь не хватает англичан, коллекционирующих эти трофеи, и потому последние демонстрируют, повесив их на животных для верховой езды. Тебе было бы интересно узнать, что тут есть и китайцы, намеренные жить вместе с индейцами. Они уезжают далеко, в северные леса, где все еще продолжают охотиться. Говорят, что буйволов на лугах остается крайне мало».