Сергей Трахименок - По следам Таманцева

— Фёдор Антонович Крючков, — представился человек, о котором мы говорили вчера, когда мы зашли к нему в кабинет, расположенный с торца гостиницы, — чем могу?

Я назвал себя и спросил, не знает ли он некоего Терского, который когда-то служил здесь в погранкомендатуре.

— Знаю, — сказал Крючков, — и очень хорошо.

— Значит, я на верном пути.

— Возможно, — ответил он.

— Петрович сказал, что вы были знакомы с Коловратовым.

— Был, и довольно хорошо, но рассказывать о нём — дело неблагодарное.

— Почему?

— Много непонятного. Я полагаю, что вы должны всех послушать и сами оценить сказанное.

— А где сейчас Коловратов?

— Он в доме престарелых, во всяком случае, был там полгода назад.

— Это в Благовещенске?

— Нет, это ещё дальше, в Белогорске.

— Так, сто шестьдесят до Благовещенска и сто до Белогорска. Действительно далековато даже по меркам Сибири.

— Дальнего Востока, — поправил меня Петрович.

— Извините, совсем запутался.

— Ничего страшного, — сказал Петрович, — раз уж вы здесь, надо отработать этот участок, а потом заехать в Белогорск.

— Логично, — сказал Крючков, — мы можем начать с местного музея. Там есть материалы о ветеранах войны. Но можно съездить и в деревню, где жил Коловратов.

— Можно, — вмешался в разговор Петрович, — тем более, что мне туда надо по делу.

— Такую оказию нельзя упускать, — сказал Крючков. — Если не возражаете, я съезжу с вами, а то жена Коловратова без меня с вами говорить не станет.

— У него жива жена?

— Конечно, она же значительно моложе его.

— А как её зовут?

— Её зовут Анастасия.

— А уж не она ли…

— Коловратов говорил, что она…

— Ну, таких чудес не бывает.

— Бывает, — сказал Крючков, — и вы в этом убедитесь.

Когда все уселись в машину и она, пропетляв по улицам посёлка Поярково, выехала на трассу, Крючков, откинувшись на сиденье, спросил:

— Как там в Белоруссии?

— Ну, — сказал Коловратову Попатенко, — было время подумать?

— Н-да, — неопределённо отозвался Коловратов.

— Так где мы отсутствовали целые сутки перед очередным выходом на задание?

— Я был… у одной знакомой.

— Так и запишем. Это было 20 августа?

— Да.

— И где живёт ваша знакомая?

— В Лиде.

— А точнее?

— Не знаю.

— И как давно вы знакомы?

— С двадцатого августа.

— Лихо, — следователь внимательно посмотрел на Коловратова.

Коловратов промолчал, только неопределённо пожал плечами. Двадцатого августа он пошёл на рынок за самосадом. Трофейные сигареты его не устраивали. Он хотел перед операцией накуриться до одури, чтобы тошнило, — это на некоторое время избавляло от желания закурить. Он выменял мешочек самосада за пару банок немецких консервов и стал бесцельно ходить между торговыми рядами, пока не заметил полногрудую бабу, бойкую, языкатую. Он остановился перед ней и стал бесцеремонно её разглядывать. Трудно сказать, что заставило его выделить эту женщину из множества других торговок. Впрочем, это не столь важно. Он уже давно заметил, что к определённого вида дамам его тянет, как магнитом. И, как ни странно, почти такое же влечение испытывали эти женщины к Коловратову.

— Пан офицер хочет угостить пани сигаретой? — спросила женщина с едва уловимым акцентом низким грудным голосом.

— Н-да, — Коловратов протянул ей начатую пачку трофейных сигарет.

— Пан офицер свободен?

— Н-да, — так же неопределённо сказал Коловратов.

Дама тут же стала собирать вещи с прилавка.

— Как её зовут? — спросил Попатенко, вернув Коловратова из воспоминаний в сегодняшний день.

— Лёдя…

— Это имя или прозвище?

— Имя.

Лёдя жила в домике на окраине Лиды, который был окружён палисадником. Во дворе чисто, значит, ни живности, ни кур у Лёди не было.

Они зашли в дом. Коловратов снял вещмешок и поставил на пол. Леокадия прошла мимо него к буфету, при этом она чуть коснулась гостя, от чего Коловратова мгновенно бросило в жар. Женщина достала из буфета бутыль с самогоном, поставила её на стол и тем же путём двинулась обратно. Но Коловратов не дал ей пройти. Он протянул к ней свои ручищи и по тому, как она жадно потянулась к нему, понял, что её рейды за бутылью и закуской были наживкой, на которую она ловила его, а он не мог не попасться.

Из дома с палисадником он ушёл утром, пообещав прийти ещё, хотя наверняка знал, что обещания своего не сдержит.

— Так, — сказал следователь, — значит, вы дважды нарушили требования конспирации. Во-первых, ушли накануне операции на рынок, а во — вторых, исчезли на целую ночь, правда, прикрываете всё это контактом с женщиной.