Амин Маалуф - Самарканд

Омар надел ночной колпак, надул щеки и важным голосом завел:

— А теперь рассмотрим вопрос всесторонне. Сколько жен этой ночью соединятся с возлюбленными, если исключить тех, которые коротают ночь в одиночестве, рабынь, уличных девиц и девственниц? Это с одной стороны. И с другой: сколько мужей делят ложе с любимой, которая отдается не потому, что у нее нет выбора? Как знать, может, таких пар всего-то раз, два и обчелся? Почему ты и почему я, спросишь ты? Потому что Бог сделал нас влюбленными друг в друга, как иные цветы ядовитыми.

Он засмеялся, она утерла слезы.

— Запремся, а то кто-нибудь подслушает наше счастье.

Насытившись ласками, Джахан прикрыла наготу и отстранилась.

— Хочу поведать тебе одну тайну, которую узнала от старшей жены хана. Знаешь, почему он приехал в Самарканд?

— Тайны сильных мира сего меня не интересуют, от них горят уши, — остановил ее Омар, не желая слышать сплетен, которыми полны гаремы.

— И все же выслушай меня, эта тайна может оказать влияние и на наши жизни. Насер-хан прибыл сюда для того, чтобы осмотреть оборонительные сооружения. В конце лета, когда спадет жара, он ожидает нападения армии сельджуков [17] тюркская династия, положившая начало огромной империи, состоящей из трех частей: Иран, Сирия, Малая Азия. С Х в. обосновались на Сырдарье, затем в Заречье. Основатель династии — Тогрул-бек ( см. далее ). .

«Сельджуки»: это слово было не пустым звуком для Омара, с ним были связаны его первые детские впечатления. Задолго до того, как они захватили его родной Нишапур, посеяв Великий страх на несколько поколений вперед, они подчинили себе мусульманскую Азию.

Это случилось за десять лет до его рождения: однажды жители Нишапура проснулись в городе, окруженном тюркским воинством. Во главе войск стояли два брата: Тогрул-бек [18] Тогрул-бек (1038-1063) — предводитель рода Сельджуков из племени тюрок-огузов, в 1055 г. захвативший Багдад и подчинивший себе всю Персию; освободил аббасидского халифа Багдада от опеки Буидов и восстановил там суннизм. , Что означает Сокол, и Чагры-бек — Стервятник, сыновья Микаэля, сына Сельджука. Были они тогда еще никому не известными предводителями кочевого племени, недавно обращенного в ислам. Доставленное от них в Нишапур посланий гласило:

«Говорят, ваши воины горды, а чистая вода бежит у вас по подъемным каналам. Если попробуете оказать сопротивление, каналы окажутся под открытым небом, а солдаты под землей».

Это была бравада, нередкая при осадах. Тем не менее правитель Нишапура поспешил капитулировать в обмен на обещание, что жителям будет сохранена жизнь, а их домам, садам и каналам не нанесено вреда. Но чего стоят обещания завоевателей? Стоило тюркам войти в город, Чагры пожелал отдать город на разграбление своим воинам. Тогрул воспротивился этому, напомнив брату, что шел месяц рамадан, а грабить исламский город во время поста — грех. Довод возымел действие, но Чагры не разоружил свое войско, лишь согласился подождать окончания поста.

Когда жители прознали о разногласиях между братьями и поняли, что с начала следующего месяца город будет подвергнут грабежу, насилию и резне, вот тогда-то и воцарился Великий страх.

Хуже самого насилия лишь ожидание его — пассивное, унизительное ожидание неотвратимого ужаса. Запасы продовольствия истощались, мужчины прятались по домам, их жены и дочери видели, как они плачут от бессилия. Что делать, куда бежать? Завоеватели — всегда пьяные, в любую минуту готовые к разбою солдаты с волосами, заплетенными в косу, были повсюду: бродили по базару, городским кварталам, торчали у городских ворот, заполонили предместья.

Кто не желает окончания поста и наступления праздника? В этот год этого не желал никто, и, заметив на небе народившийся месяц, правоверные не ликовали, не подумывали о том, чтобы заколоть тельца, а сам город казался огромным жирным агнцем, готовым к закланию.

Последнюю ночь поста, в которую должно быть услышано пожелание любого, тысячи семей в слезах и молитвах провели в мечетях и мавзолеях со святыми мощами.

А в это время в цитадели между двумя братьями завязался яростный спор. Чагры кричал, что его люди месяцами не получают жалованья, что они согласились воевать только потому, что им была обещана свобода действий в этом богатом городе, что в войсках назревает бунт, и он, Чагры, не в состоянии его предотвратить.

Тогрул придерживался иной точки зрения:

— Мы лишь в начале нашего пути, нам предстоит завоевать еще столько городов: Исфахан, Шираз, Рай, Тебриз… Если мы разграбим Нишапур после того, как он нам сдался, и после всех наших обещаний, перед нами не распахнутся больше ни одни городские ворота, не дрогнет ни один гарнизон.