Фиона Макфарлейн - Ночной гость

Наутро Рут проснулась поздно. День был ясным, и когда она вышла на кухню, из окон столовой был виден городской маяк. Рут позвала Фриду, но откликнулся Ричард. Он явился из гостиной, похожий на Спенсера Трейси: с блестящими волосами и в прекрасном расположении духа, только выше ростом.

– Фрида утром ушла, – сказал он.

– Куда?

– Кое-что купить. За ней заехал на такси ее брат.

– Как она выглядела?

– Прекрасно, – ответил Ричард.

Он положил ей руки на плечи, пожелал доброго утра и расцеловал в обе щеки. Рут была слишком расстроена, чтобы получить удовольствие.

– Она всего лишь пошла за покупками, – сказала Рут. Этого достаточно, подумала она. Маленький мир. – Вчера случилось недоразумение. – Она боролась с искушением побежать в комнату Филипа и посмотреть, не исчезли ли вещи Фриды.

– Такое бывает, – отозвался Ричард.

Он приготовил для нее чашку чая и, пока она пила, сидел на диване у окна рядом с ее креслом. Он дотрагивался до ее руки и волос, пока они говорили о погоде и планах на день. Спина у Рут не болела, погода была отличной, и можно было погулять с биноклями по берегу и полюбоваться на китов. Или даже добраться до северной оконечности бухты. Джордж заедет за Ричардом только днем, так что у них в запасе еще несколько часов. Они обсуждали эти планы, но не делали попытки их осуществить. Рут не могла не думать о Фриде.

– Это было просто недоразумение, – повторила она. – Моя память уже не та, что прежде.

– У тебя прекрасная память. Ты очень много помнишь о Фиджи, о всех этих прошедших годах.

– Но так и бывает в старости, верно? Помнишь то, что случилось много лет назад, и не помнишь, что ел на завтрак. А иногда, представь себе, я выдумываю разные вещи.

– Ты не старая, – возразил Ричард. – Ты девочка с Фиджи, которая ждет приезда нового доктора.

Это было глупостью и ложью, но Рут не стала обращать на это внимание. Она наклонила голову туда, откуда шли эти приятные слова. Ричард смотрел на нее именно так, как ей хотелось тогда, когда она была той самой девочкой. Время и возраст лежали перед ней бескрайней пустыней, но именно они привели ее сюда, так быстро, к Ричарду. Однако ее смущало удовольствие, которое она испытывала, сама того не желая.

– Взгляни на птиц, – сказала она, и Ричард наконец оторвал от нее взгляд и посмотрел в окно. Черные и белые морские птицы собрались в определенных местах залива; казалось, они все разом опускаются к воде, а затем опять взмывают ввысь. – Там, где птицы, бывают киты – так их можно заметить. Ты видишь что-нибудь? Фонтан? Хвост?

– Нет, – ответил Ричард. – Но птицы красивые.

– Посмотри на людей на берегу. В выходные дни любители китов неподвижно стоят на берегу, и время от времени кто-то поднимает руку или начинает прыгать. Может, спустимся на берег?

– Похоже, будет дождь, – сказал Ричард. – Дождь, дождь и снова дождь. Лучше останемся здесь.

Рут со смешком отвела глаза и стала смотреть на людей на берегу, и когда они повернулись, указывая в одном направлении, она тоже посмотрела туда, надеясь заметить кита, но увидела лишь расходящиеся волны. Странно было наблюдать за этим из окна, не выходя на берег, без бинокля. Гарри этого бы не одобрил. Но Гарри здесь не было. Ричард наклонился и поцеловал ее, сначала где-то около щеки, а потом, когда она повернулась, в губы. Он был так аккуратен, его руки были такими сухими, и от него исходило такое одинокое тепло. С морем, окном и птицами над водой это и напоминало, и не напоминало ей мечты, посещавшие ее на Фиджи. Как будто ее юношеское стремление к этим мечтам было настолько робким, что только сейчас они принесли плоды. И разумеется, с тех пор ее тело износилось – секс, рождение детей, пятидесятилетние усилия, – и его реакция на Ричарда имела мало общего с девическим порывом. В ней поднялось сухое тепло. И хватит думать обо всех этих вещах, сказала она себе. Тебя целуют. Тебя целует Ричард, и разве не для того ты его пригласила? Ты добродетельная, тщеславная и сентиментальная старуха. Она замерла, и Ричард отпрянул, но она притянула его к себе, положив одну руку ему на плечо.

– Фрида? – спросил он.

– Мы услышим машину.

Теперь она знала, что делать. Была уверена в нем и в себе. Поднявшись, она сказала:

– Иди за мной.

Ричард взял ее за руку, и ей показалось, что это она подняла его с дивана. Они вошли к ней в спальню. Рут не хотелось видеть их отражения в зеркале, но она одернула себя. Смешно ужасаться этому благоразумному сексу. И некого спрашивать: можно? Позволено ли мне? Это напоминало ее сквернословие: что-то незначительное и личное, то, что она могла противопоставить ортодоксальности своей жизни. Ей не хотелось быть неблагодарной. Всю жизнь она постепенно отказывалась сначала от одного, потом от другого, пока наконец не осталось почти ничего, на что можно было дать согласие. Теперь она могла дать такое согласие.