Фиона Макфарлейн - Ночной гость

– Я была в светло-голубом, – поправила Рут. – А почему просто?

– Менее сложно, – ответил Ричард. Его руки пришли в движение, первый признак нервозности. – Это было ужасно давно, даже трудно себе представить. Семья Киоко отказалась от нее, а в том доме, где мы с ней стали жить, ну… соседи сговорились, вывесили в окнах австралийские флаги и отказались с нами общаться. Мы ожидали чего-то подобного, но все равно оказались не готовы. Если бы я женился на ком-то вроде тебя, они пришли бы к нам с пирогами и детьми.

– Значит, дело не только во мне, – сказала Рут. Он поцеловал ее, чтобы понять, каково это – чувствовать себя обыкновенным человеком, которому ничего не грозит. Почему это раньше не приходило ей в голову?

– Нет, только в тебе, – сказал он. В комнате было тихо. – Мне на самом деле было совестно.

– Мое сердце было разбито, – сказала Рут. Заметив его неподдельное изумление, она, улыбнувшись, воскликнула: – Давай выпьем! За нашу встречу. У меня еще осталось немного виски от Гарри.

– Хорошо, – согласился Ричард.

– Великолепный скотч.

– У юристов всегда великолепный скотч.

– А куда… – Рут встала, слегка нахмурившись, и направилась к шкафчику со спиртным, – куда это Фрида подевала стаканы? Она постоянно все переставляет.

– Ты прекрасно со всем этим справляешься, – заметил Ричард.

Рут была счастлива услышать это. Она плеснула виски в стаканы и уселась рядом с ним на диван. Кажется, события принимали благоприятный оборот. Выдержанный виски казался золотым.

– Ты кажешься мне достаточной, – сказал Ричард.

– Самодостаточной?

– Мне кажется, вы вместе с Фридой образуете маленький мирок, маленький земной шар.

– На самом деле это отдает клаустрофобией. – Рут прибавила к популяции этого мирка кошек. Они сидели у ног Ричарда, не касаясь его. Абсолютно неподвижно, как искусственные.

– На самом деле это замечательно. Мне нравится думать, что она заботится о тебе в любой час дня и ночи.

– Ну, вовсе не в любой, – возразила Рут. – Вечером она идет домой.

– В самом деле? Я думал, она здесь живет.

– Живет? Как будто речь идет о слугах!

– Значит, мне показалось, – мягко сказал Ричард.

– Поверь мне, Фрида не служанка. Она бывает здесь только в будни и только по утрам. После ланча она уходит, а на следующий день ее брат, этот мифический Джордж, привозит ее утром на золотистом такси «Перевозки Янга».

– Ты говоришь о водителе, который меня сюда привез?

– Да, конечно, это Джордж. Как он выглядит?

– Он брат Фриды? Что ж, он действительно похож на фиджийца. Он мне кажется… гм… очень сдержанным. Мало говорит. Так, значит, Фрида остается у тебя, только пока я здесь? У меня возникло впечатление, что она здесь прочно обосновалась.

– Она вообще у меня не остается, – сказала Рут. – Она уезжает каждый вечер перед чаем. Что навело тебя на эту мысль?

– Ее спальня.

Рут подняла голову, как насторожившаяся кошка. Ричард замер со стаканом у рта, как будто она услышала сигнал опасности, к которому он, глухой, но бдительный, до сих пор прислушивался.

– Я просто решил, что это ее спальня, – извиняющимся тоном сказал он.

– Где она?

– В конце коридора.

– В комнате Фила? – спросила Рут, но Ричард не знал комнат по именам ее сыновей, которых никогда не видел.

– В конце коридора, – повторил он.

В конце коридора Рут обнаружила Фриду, ту самую, которая недавно в сером пальто открыла входную дверь, а потом закрыла за собой. Фрида жила в комнате Филипа среди своих вещей. Комната явно была обитаемой, хотя незахламленной и чистой. Мебель была переставлена, к обнажившимся стенам пришпилены незнакомые почтовые открытки, а чемодан аккуратно пристроен вверху гардероба. Фрида сидела на незнакомом стуле с ногами, опущенными в таз с водой, и читала детектив. Тот факт, что у Фриды болят ноги и что она любит детективы, поразил Рут ничуть не меньше того, что она живет – как явственно следовало из увиденного – в ее доме.

– Что происходит? – спросила Рут.

Верхняя часть туловища Фриды осталась неподвижной, но она вынула ноги из таза, сначала одну, потом другую, и встала на расстеленное на полу полотенце. Она держалась невозмутимо, как будто всегда жила и будет жить в этой комнате, и, кажется, не собиралась прерывать молчание. Рут в тишине услышала, как Ричард возится на кухне, открывая краны и гремя посудой.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Рут, крепко сжимая дверную ручку.

– Как – что делаю? – отозвалась Фрида. – Отдыхаю после трудного дня.