Фиона Макфарлейн: Ночной гость

– Скоро зима, – сказала она вслух, глядя на опускавшееся море. Был отлив. – Скоро треклятая зима.

Рут хотелось бы знать какой-нибудь другой язык, чтобы обращаться к нему во времена непомерного чувства безысходности. Хинди, который она знала в детстве, когда жила на Фиджи, она забыла. Позже другим языком стало сквернословие, к которому она прибегала в мягкой, женственной форме. Она насчитала семь маленьких волн, что означало, что нужно подмести дорожку; она сказала «дерьмо», но не сдвинулась с места. Она могла глядеть на море целый день. Этим утром танкер стоял на краю мира, словно давно и безнадежно потерялся, а еще дальше в заливе, ближе к городу, Рут смогла различить серфингистов. Они мчались по волнам, которые отсюда казались не больше волн в ванне, просто игрушечными гребешками. И все в то утро было совершенно обычным, не считая крупной женщины, которая направлялась к дому и выглядела так, словно ее принесло ветром с моря. Она карабкалась вверх по дюне прямо к дому, волоча за собой чемодан, который после некоторой борьбы оставила в траве, и он соскользнул немного вниз. Бесстрашно взобравшись на вершину дюны, женщина решительно направилась в сад. С каждым шагом она заполняла собой все бóльшую часть неба. Ее широкие плечи, теплый оттенок кожи и темный глянец гладких волос напомнили Рут жителей Фиджи, и она встала с кресла, чтобы встретить гостью у кухонной двери. Пока она стояла, ее спина не выразила недовольства. Этот факт и национальность женщины наполнили ее оптимизмом. Рут вышла в сад и неожиданно возникла перед гостьей. Без чемодана, изнуренная долгим подъемом, в тонком сером пальто на фоне тусклого серого моря, она казалась выброшенной на берег. Возможно, она потерпела кораблекрушение или села на мель.

– Миссис Филд! Вы дома! – воскликнула женщина и поспешила к Рут с неуемной энергией, рассеявшей впечатление о кораблекрушении.

– Да, это я, – сказала Рут.

– Собственной персоной, – сказала женщина и протянула ей обе руки, сложенные так, словно она только что поймала надоедливую муху.

Придется и Рут протянуть ей руки; она протянула. Женщина взяла их в свои уверенные крепкие ладони, и так они стояли в саду, словно женщина пришла к ней именно за этим. Рут не доходила своей гостье до плеча.

– Вы должны меня извинить, – сказала женщина. – Я устала как собака. Так беспокоилась о вас! Я стучала в наружную дверь, но вы не отвечали, и я решила обойти дом вокруг. Я не знала про этот проклятый холм! Уф! – произнесла она, тяжело дыша.

– Я не слышала, как вы стучали.

– Не слышали? – Женщина нахмурилась и посмотрела себе на руки, как будто они ее подвели.

– Мы знакомы? – спросила Рут.

Она спросила это искренне. Возможно, она когда-то ее знала. Возможно, эта женщина была когда-то маленькой девочкой, сидевшей на коленях ее матери. Возможно, мать этой женщины заболела и оказалась в клинике ее отца. В его клинике всегда были дети. Они болтались без дела и дурачились, любили всех, кто попадался им на пути, и исчезали вместе со своими семьями. Возможно, эта женщина явилась из тех старых дней с посланием или приветствием. Но она казалась слишком молодой, чтобы быть из тех детей, – лет сорока с небольшим, с гладким лицом, ухоженная. Лицо без косметики, но с тяжелыми веками, как будто на них нанесены мягкие коричневые тени.

– Простите, простите. – Женщина выпустила ладони Рут и оперлась одной рукой о стену дома. – Вы же меня совсем не знаете. – Она приняла профессиональный тон. – Меня зовут Фрида Янг. Я здесь, чтобы приглядывать за вами.

– Ох, я не знала! – воскликнула Рут, как будто пригласила кого-то в гости, а потом забыла об этом. Уклонившись от неуклюжей тени Фриды Янг, полной благих намерений, она дрогнувшим, озадаченным, почти кокетливым голосом спросила: – Разве я нуждаюсь в уходе?

– Вам не нужна помощница по дому? Если бы кто-то подошел к моей двери – к моей задней двери – и предложил за мной приглядывать, я бы ноги ему целовала.

– Не понимаю, – сказала Рут. – Вас прислали мои сыновья?

– Меня прислало правительство, – заявила Фрида, вероятно питавшая радостную уверенность в положительном исходе беседы. Она сбросила пляжные туфли без шнурков и разминала в траве пальцы ног. – Вы стояли в нашем листе ожидания, и открылась вакансия.

– Какая? – (Зазвонил телефон.) – Я должна за это платить?

– Нет, моя милая! Платит правительство. Чудесно, правда?

– Простите, – сказала Рут, направляясь на кухню.