Александра Созонова - ...Либо с мечтой о смерти

— Он будет заговаривать Ницу зубы, отвлекать на себя, — ухмыльнулся Джекоб. — Чтобы ребятки подкрались с тыла, набросились, связали — и ласково узнали все их интересующее.

— А сейчас я скажу вам самое главное!!! — голос Ница возрос до трубного рева (и не один рупор был тому причиной). Так мог бы вещать своим трепещущим детям из облаков разгневанный Зевс или Тор. — Перед вами — не жалкий сумасшедший старик. Перед вами великий Ницше!

— Перед нами — великий сумасшедший старик, — резюмировал Джекоб. — Бедняга! Впрочем, он меня заинтриговал: вслед за таким заявлением непременно последует нечто феерическое.

— …Вы можете скептически усмехаться, вы можете заливисто хохотать, но это так! Почему я постоянно цитирую гениальные строчки, но не говорю ничего нового? Да потому, что великий мыслитель и революционер духа уже всё сказал! Всё! Его психика оказалась слабее его мысли, его дух надломился и рухнул под грузом нечеловеческих прозрений. Ницше упал в безумие, как в омут, его светлый ум и ясное сознание погрузились в многолетнюю тьму. И именно из-за этого, по причине слабости психики он был вынужден родиться снова, а не пребывать на высочайших небесах, которые заслужил гениальностью и отвагой. Ницше родился снова — но не для того, чтобы что-то добавить к сказанному. О нет: он сказал всё, выплеснулся сполна. Добавлять или изменять что-то в его творениях — как вносить изменения в прекрасный ландшафт, над которым потрудилась сама Природа, или усовершенствовать картину звездного неба. Ницше родился вновь — и он перед вами! — чтобы исправить свой прошлый уход. Чтобы завершение его жизни было столь же блистательно, как его прозрения, его творения. Итак, внимайте и зрите, бедные серые людишки!

— Клёвый старик! Косит под сверхчеловека — уважаю, — одобрительно крякнул русский. — В этом я с ним солидарен: уходить следует ярко.

— Вы пророк, Джекоб.

— В смысле?

— Недавно предсказывали будущее обитателей Гипербореи, забыли?

— …Я обманул вас, конечно: никакой бомбы на острове нет. Где бы и из чего я стал ее мастерить? Но сюрприз все равно ждет вас, ждет всех! Это приятный сюрприз, это большой подарок для тех, кто прибыл сюда за исполнением своей заветной мечты: покинуть земную юдоль скорби и одиночества как можно скорее. Ваша мечта исполнится сегодня, мои товарищи и собратья, собеседники и друзья! Солнце еще не коснется горизонта, как все вы дружно, как один, покинете ненавистный мир и очутитесь в тех местах, о которых грезили долгие годы. Но для вас, Майер, для вас, Роу, для всех, кто святотатственно осмеливается ставить опыты на бессмертных монадах, кто пытается загасить искры, зажженные Создателем, кто прислуживает мерзким орудиям сатаны — для вас сюрприз будет пренеприятнейший. Вы ведь вовсе не рассчитываете уйти к праотцам прямо сегодня, верно? Каким ликованием наполняется моя душа, стоит мне представить, как, воя от ужаса, с зубовным скрежетом и визгом сжавшихся в панике внутренностей понесетесь вы вниз, вниз, глубоко вниз! — в миры возмездия. Ведь ваши душонки непроглядно черны и безмерно тяжелы от груза кощунственных преступлений! Ведь вы посягнули на самого Духа Святого, а это не прощается. Вы низвергнетесь с грохотом и воплями в самые нижние миры, кому какой впору, согласно грузу грехов, и станете корчиться, скулить и умолять о пощаде! Но никто — никто! — не услышит вас и не освободит. Уразумели вы это, Майер?!

— Неужели он думает, что сам воспарит вверх? — скептически спросил русский. — Отправив одномоментно на тот свет пару сотен душ? Пусть даже для половины из них это явится долгожданным подарком.

— Он невменяем. Разве вы не видите и не слышите, Джекоб? Вы же сами заметили, что, согласно Ницше, Бог давно умер, он же взывает к Святому Духу. Полное помрачение.

— Настоящий философ и должен менять взгляды, как змея кожу, — пожал плечами мой собеседник.

— Самый нижний мир уготован вам, Ниц! Суффетх, планетарное кладбище, где разлагаются души последних негодяев! — Как видно, Майер и Джекоб мыслили синхронно. — Если вы не блефуете, если действительно над обитателями Гипербореи нависла смертельная угроза, горе вам! Одумайтесь, Ниц! Спускайтесь, пока не поздно, пока еще я милостив и терпелив. Подумайте о будущих муках своей несчастной души!

— Я обо всем подумал! Хорошо подумал! Великий Ницше никого и ничего не боится! Что ему ваши смешные угрозы, Майер? Суффетх — не для гениев, не для героев, не для титанов духа. Как жаль, что я не способен на убийство! Иначе благодетель и гуманист Майер уже сейчас летел бы, повизгивая, в огненную щель, в Ытреч или Агр. Что делать, великий мыслитель был бесконечно добр и жалостлив. Рассудок его обрушился во мрак после того, как на его глазах кучер яростно хлестал свою лошадь. Ницше добр, но это не слабость, нет! Это сила. Итак, прощайте! Я ухожу. Ухожу так, как не получилось уйти в прошлый раз. Я исправляю свою ошибку, я покидаю этот мир ослепительно!