Насу Киноко - Граница пустоты (Kara no Kyoukai) 05 — Спираль парадокса

После этого слова теневой фамильяр, который держал Альбу за воротник, мгновенно замирает. Токо знает достаточно о владельце голоса, чтобы встретиться с ним взглядом в тот же момент, когда она услышала его. Позади Альбы стоит человек в черном плаще, отягощенный глазами, полными вечной меланхолии и жесткости. Он стоит, не шелохнувшись, как будто наблюдал за происходящим с самого начала, и невозможно найти следов его неожиданного появления. Мужчина забирает Альбу одной рукой и бесцеремонно бросает его на пол. Кошка-фамильяр, вступившая в тройной круг, неподвижна, как камень. Когда мужчина наконец замечает Токо, она чувствует, как воздух становится холоднее, из него исчезает расслабленность, хотя и хочется верить, что это только ее воображение. Само здание, кажется, напрягается, приветствуя своего истинного хозяина.

- Аозаки. Ты так изменилась. Много лет минуло, не так ли?

- Много. Но могло бы и побольше.

Человек, известный как Арайя Сорен, спускается по почерневшим ступеням, пепел падает с потолка, находя пристанище на его плечах, а фамильяр Токо, кажется, нанизан на заклинание барьеров. Он остается на первой ступени, заставляя Токо слегка поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Альба нарушил границы дозволенного. Я хотел, чтобы этот эксперимент прошел незамеченным для тебя. Данная встреча – любопытное совпадение, но, возможно, она была неизбежна.

- Совпадение, – вздыхает Токо. – Это удобное слово мы используем, чтобы не видеть священной таинственной игры судьбы.

Она медленно отступает к стене, чтобы выиграть время. Сорен отличается от Альбы. Хотя их возможности в магии примерно равны, Арайя Сорен имеет преимущество хозяина поля здесь, в его мастерской. Она смотрит только вперед, даже отступая, ища любую уязвимость, которой она могла бы воспользоваться. Она знает, что Арайя делает то же самое.

- Так скажи мне, что это за особняк Шредингера? - задумчиво спрашивает она. – Ты ведь знаешь, и это было довольно наглядно доказано - невозможно достичь Истока, просто убив кучу людей и создав резонанс смерти, верно?

- Я знаю историю. Но я также знаю истину, которой не знаешь ты. Я был слишком ослеплен успехом, который мне обещали простые числа. С достаточным количеством людей я бы нашел душу, которая смогла бы пройти границу, и последовал за ней, возвращающейся в спираль Истока. Но я потерпел неудачу, ибо я искал число, а не способ смерти. И я изучал смерти. Как и предписывают гексаграммы Ай Чинь, я смог различить шестьдесят четыре способа смерти, каждому из которых соответствует один из жильцов. Здесь я создал микрокосм вселенной. Я становлюсь свидетелем мучений и описываю их значимость, и со временем, возможно, реальность и моя воля превратят шестьдесят четыре гексаграммы в восемь, а затем в четыре сисо, а их в пару крайностей, которые являются реги, и, наконец, в Акашу, великий исток.

- Блин, Арайя, это действо с собиранием всего воедино плохо на тебя влияют. Ты предаешься своей оккультной Магии, упуская главную идею полярности реги: противоположности таковы не из-за конфликта, а из-за динамизма. Противоположности определяют друг друга, и потому они не являются целыми. Ты столько ставишь на тотальность смерти, делаешь столь важными ее хроники, что забываешь о жизни, которая дала ей значение. Посмотри на себя! Эта игра в святого Петра с книгой жизни, которую ты запустил, погубит тебя.

- Умру я или нет - это неважно. Я лишь хочу достичь Истока.

Его слова уверенны, в них нет места сомнению. Он и правда верит в свой долг, который сам себе и навязал.

Это здание со скрытой внутри спиралью смерти и перерождения достаточно долго существовало вне консенсуса, чтобы стать отдельной реальностью. «Это место - его храм, его продолжение, и связь здания с ним так сильна, что оно склоняется пред его волей», - думает Токо. – «Все это место отдает резонансом ненависти людей, живущих здесь и неспособных ее выразить. Это омерзительно, и Арайя усиливает ее с каждым днем смертями, у которых нет шанса пройти через границу.

Смерть молчаливая, рожденная любовниками и семьей, от матери и отца, и тихого хода времени.

Смерть злобная, рожденная любовниками и семьей, от коллег и друзей и конфликта ненависти незнакомцев.

Альба был прав в одном: все это – слияние искаженной энергии, вся мана здания направляется из земли, вся смерть – большой жертвенный алтарь, ограненный с пугающей симметричностью. Все ради безумной мечты Арайи.»