Константин Сазонов - Фома Верующий

— Что видишь, боец? — неожиданно спросил он.

Я не знал что ответить.

— Чистое небо, товарищ полковник.

— Херов как дров, чистое. Видишь, вон на манную крупину похожее летит? Я пригляделся и заметил. И правда, на ярко-голубом полотнище отчетливо выделялась летящая звездочка.

— Так точно, заметил.

— То-то же, это разведывательный спутник. Догадываешься чей?

И мы пошли вниз. Спускаться оказалось еще тяжелее, чем подниматься.

И вот Ходарев уже заканчивает проверку:

— Командир второго батальона, ко мне! Во-первых, чего у вас, товарищ майор, боец стоит с затянутым бушлатом, как шалава перед клиентом. Во-вторых, вас ничего не смущает во внешнем виде этого старшины, товарищ комбат? — Хода-рев навис над контрактником Недорезовым.

— Никак нет, обычный старшина.

— А меня смущает, что он вечно обкуренный. Приглядитесь к нему внимательнее, глаза мне его не нравятся.

Недорезов избежал командирского гнева, да и неудивительно — парень он был смелый до отчаянности. На крайней спецоперации выгнал со своего места наводчика, который долго «телился» в поисках цели, а нужно было быстро, очень быстро. Глухая затрещина по шлему, и вот он уже на месте стрелка, из крупнокалиберного пулемета вырвалось полуметровое пламя и крыша избушки на окраине, откуда велся огонь, в секунды зазияла дырами, а после и вовсе загорелась и сложилась после нескольких попаданий мгновенно-детонирующих зажигательных.

Заместитель Ходарева по технической части — подполковник Талаев, который осматривал нашу роту, посмотрел на сцену со старшиной поверх голов и в очередной раз выдал: «Утро комбата. Холст, масло. И вот, товарищи офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты мы с вами наблюдаем трагедию маленького человека и стальной лом, перекушенный до зеркального среза безо всяких технических средств, при помощи одного лишь анального отверстия многострадального военного. Вольно. В субботу я провожу занятия по технике вооружения, чтобы были все».

Развод подходил к своему завершению. Скоро выезд. На прошлой спецоперации мы попали в небольшую заваруху. Из развалин был открыт огонь по инженерному дозору. Никто не пострадал, отреагировали быстро. Оцепили весь район и скоро заметили подозрительную машину, в которой рядом с водителем находился бледный пассажир. Это и был стрелок, которого успели зацепить. Медик перевязал раненого, но тут же нашу колонну блокировала толпа галдящих женщин с детьми, подъехала местная милиция, которая категорично потребовала отдать им стрелка для передачи в комендатуру, чему мы, конечно же, воспротивились. Дошло до стрельбы в воздух, но в целом все остались при своем. В качестве веского аргумента я вызвал БТР. Броня задним ходом подошла к стихийному митингу и развернула башню в сторону милицейского транспорта. Стрелка погрузили в транспортер и повезли.

Сегодня утром на центральную мачту прилетело сообщение из Заводского района. Там стоял наш первый мотострелковый батальон — махра на БМП. Ночью бесследно исчезли двое бойцов — рядовые Мицлер и Нигматуллин. Первым на гражданской машине туда умчался особист. Из батальона он передал командиру, что ситуация в общем и целом простая. Ночью пили. Причем за водкой ходили в местный пригород с оружием. Первая ходка была удачной, но по неписаному закону оказалось мало. Во второй раз ушли и не вернулись, а значит, варианта два: или их уже нет в живых, или где-то в плену, и скорее всего уже далеко от города.

Ехать опять мне. Для моей старой «сто пятьдесят девятки» это будет крайний выезд. Отслужили свое. Наконец-то наши мольбы услышаны, и вчера вечером с вертушкой передали ящик с новыми станциями. Мы по привычке ждали рухляди, из которой, глядишь, чего-то и соберем. Но привезли совершенно новые модели, причем двух видов: командирские рации и радиостанции на подразделение. Первых было всего четыре штуки, их по виду не отличить от сотового телефона, есть закрытый канал. Одна разница — говорить может только кто-то один из собеседников, второй должен принять, а только потом сможет ответить. Наши станции — это небольшие зеленые коробочки весом не больше полутора килограммов. Дальность — чуть меньше, чем у тяжеленных «динозавров», но качество лучше, частоты прошиваются специальным инфракрасным пультом, и нет этой длинной антенны — вместо нее гибкий фидер с небольшим набалдашником со спичечный коробок и защелка, чтобы запросто прикрепить к ремню брезентового чехла. Но аккумуляторы еще не успели зарядиться. К старой станции я беру штыри и не зря. Как только садимся в БТР, люк наблюдателя срывается с креплений и перебивает трос гибкой антенны. Она тут же повисает на «полшестого». Это была последняя, все остальные тоже пришли в негодность. Вставляю штыри. По ходу движения передаю на пункт боеуправления контрольные точки. Наш птичий язык для сторонних ушей — сущая абракадабра. Вот этот блокпост называется «Пермь», следующим будет «Уфа». Цифры и географические названия. И ничего лишнего.