Миа Марч - В поисках Колина Фёрта

Джемма откинулась на спинку стула.

— Но…

— Три тысячи слов. Первая полоса раздела «Жизнь и люди».

Три тысячи слов. Первая полоса. Это хорошо. «Дом надежды». Беременные девочки-подростки. Познакомится ли она с кучей пятнадцатилетних девчонок, которые отдают своих младенцев на усыновление? Или оставляют себе? Это задание — от их историй до прошлых обитательниц, приемных родителей и круговорота всего этого — будет эмоционально насыщенным, мягко говоря.

— Знаешь, мне нравится эта тема, Клер. Просто… она неожиданная.

— Как и большинство вещей, — отозвалась ее подруга.

Вернувшись в гостиницу, Джемма взяла ноутбук и спустилась в гостиную, где Изабел накрывала для гостей дневной чай. Тут было так уютно, что Джемма могла бы навсегда остаться в этом очаровательном помещении с его мягкими диванами и креслами под мохеровыми накидками. Она налила себе ромашкового чая в красивую чашку, взяла ломтик лучшего лаймового пирога, какой ей только доводилось пробовать, и погрузилась в изучение сайта «Дома надежды».

Веб-сайт был весьма основательным, информативным, но сведения подавались без пафоса — безопасное убежище для беременных девочек-подростков, полный пансион, услуги консультанта, медсестра, проживающая с подопечными, и помощь в установлении контактов со службами усыновления. «С 1963 года» было написано под логотипом «Дома надежды». На что это похоже — забеременеть подростком и быть отправленной в приют в 1963 году? Джемма открыла блокнот и наметила, что нужно посмотреть сегодня — статистику по числу беременных девочек-подростков в Соединенных Штатах в шестидесятые и сейчас, процент подростков, отдающих своих детей на усыновление, по сравнению со взрослыми женщинами. И сколько юных матерей оставляют детей себе. Записывая вопросы, она обнаружила, что заполнила целых две страницы.

Все ли они хотят оставить своих детей? Как скоро некоторые из них понимают, что усыновление — решение их проблемы? Существовали более трудные вопросы, которые Джемма проработает, разобравшись с начальными данными. Пока о них не хотелось даже думать.

На главной странице сайта имелась фотография здания. Ничего не скажешь — выглядит привлекательно. Приземистый и широкий белый фермерский дом с огибающим его крыльцом. И табличка: ПОСТРОЕН В 1883 ГОДУ. На крыльце выстроились в ряд горшки с цветами, а под огромным тенистым деревом полукругом расставлены несколько шезлонгов. Для групповых встреч, догадалась Джемма. Допив чай и страстно желая съесть еще кусочек этого невероятного пирога, она заставила себя покинуть роскошный диванчик красного дерева для двоих с обивкой в блестящих морских звездах, как и покрывало в ее комнате.

Выйдя на крыльцо, она уселась на диван-качели, достала телефон и набрала номер «Дома надежды». Пять минут спустя Джемма условилась о встрече с директором — для интервью и знакомства с заведением; женщина сказала, что узнает у нескольких обитательниц, не захотят ли они поделиться своими историями для статьи, и обещала обсудить возможность предоставления контактной информации по бывшим подопечным, как недавним, так и получившим здесь приют десятилетия назад.

Едва Джемма открыла блокнот, чтобы набросать еще несколько вопросов, как зазвонил ее телефон. Александр.

— Я еду в суд, поэтому у меня всего несколько минут, но хотел проведать тебя, — сказал он. — Свежий воздух Мэна и очарование маленького городка еще не склонили тебя к переезду в Доббс-Ферри?

Он был непреклонен.

— Я пока не успела посмотреть распечатки, Алекс. У меня задание для «Бутбейских ведомостей» и…

— Джемма, ты же обещала! Так нечестно. Сегодня утром меня едва не сбило такси. Меня тошнит от этого города. Я хочу из него уехать.

— Алекс, я действительно не могу сейчас об этом говорить. У меня задание. А время моего пребывания здесь ограничено, поэтому мне нужно собрать кое-какие материалы.

— Послушай, Джемма, я упустил тот дом, на который отправил заявку, потому что предложил более низкую цену по сравнению с другими желающими, а набавить не могу, поскольку ты рассердилась. Мы переезжаем. У тебя нет работы, которая держала бы тебя в Нью-Йорке. Причин оставаться тут — нет. Мы прожили здесь с окончания школы, одиннадцать лет. Хватит уже.

Она вздохнула.

— Для тебя, но не для меня.

— Поэтому несчастным буду я, ты это имеешь в виду?

— Нет, я имею в виду, что в Доббс-Ферри более несчастной буду я. Ты хотел жить в Нью-Йорке, это была твоя мечта. И ты ее осуществил. Но переехав в Доббс-Ферри, я буду страдать — из меня начнет уходить душа, день за днем. Там я не буду знать, кто я есть, Алекс.