— Да что ты понимаешь! — наскакивал Серёжка. — Адамо — это новая классика эстрады!
— Какая уж там классика! — лениво отмахивался Толька. — По-моему, Эдуард Хиль нисколько не хуже.
— Что он говорит, что он говорит! — в отчаянии всплеснул руками Серёжка, обращаясь к Ивану. — Ты слышишь? Адамо и Хиль! Да это же несравнимо.
— Это в тебе рабское преклонение перед всем иностранным сказывается.
— Вань, скажи хоть ты ему, — умоляюще произнёс Серёжка.
— Нет, Анатолий, это ты зря, — укоряюще сказал Иван, сходу включаясь в розыгрыш. — Если уж и сравнивать Адамо с кем-нибудь, так это только с… Володей Сурковым.
Сергей онемел от возмущения. Толька не выдержал и засмеялся — Володя Сурков был участником местной клубной самодеятельности.
— Невежды вы провинциальные! Профаны вы дебильные! — обрёл наконец дар речи Серёжка. — Вам не музыку крутить, а хвосты у коров, чтобы они мычали погромче!
— Может, тиснем его за оскорбление личности? — заговорщически понизив голос и оглянувшись по сторонам, спросил Толька Ивана, но в это время в дверях показалась Лидина мама.
— Лидушка, приглашай всех к столу!
Все прошли в другую комнату, с шумом стали рассаживаться. Иван несколько замешкался, Ирина потянула его за руку и усадила рядом с собой. С другой стороны от Ивана пристроился Анатолий Коротков. Он подтолкнул Ивана локтем в бок:
— Смотри-ка ты, даже шампанское!
Иван только теперь обратил внимание на сервировку стола. А посмотреть было на что! Колбаса нескольких сортов, белая, похожая на сало, рыба, салаты, и ещё что-то совершенно непонятное, но выглядящее очень аппетитно. А в центре стола, окружённые бутылками лимонада, высились чёрно-белые башни шампанского.
Взрослых за столом почти никого не было. Только во главе стола, рядом с Лидой, сидела её мать и справа от них моложавая женщина, видимо, с мужем.
— А это кто? — негромко спросил Иван Ирину, показав глазами на заинтересовавшую его пару.
— Лариса, старшая сестра Лиды. С мужем, — одними губами ответила Ира.
— А отец у неё где?
— По-моему, в командировке.
Поднялась Лида и призывно махнула рукой:
— Открывайте шампанское! Мальчики, кто умеет?
Ребята переглянулись. Потом Женька Курочкин неторопливо взял бутылку, открутил проволоку. С негромким щелчком выскочила пробка, взбурлилось, заиграло в фужерах золотисто-жёлтое вино.
— За именинницу!
Все потянулись к Лиде чокаться. Некоторое время за столом царили шум и беспорядок, которые сменились стуком вилок и звоном тарелок.
Иван отпил немного и отставил бокал в сторону. Показалось неудобным пить сразу до дна, вдруг подумают — не видал шампанского сроду, накинулся.
— Давай поменяемся бокалами, — негромко шепнула Ирина.
— Зачем?
— Говорят, что если пить из одного стакана, то можно прочитать мысли друг друга. Не боишься?
Иван торопливо подвинул свой бокал. Нет, он не только не боялся, что она прочтёт его мысли, он даже хотел этого. Пусть она узнает, что он думает о ней: она самая красивая, самая умная, самая добрая, он любит её и хотел бы быть всегда с нею рядом, вот так, как сейчас.
Ирина маленькими глотками медленно потягивала вино и лукаво посматривала на Ивана.
— А ты что не пьёшь? — шёпотом спросила она. — Не хочешь узнать, что я думаю?
— Боюсь.
— Чего?
У Ивана в голове всё шумело и кружилось, но не от вина, а от близости Ирины, от ощущения необычного счастья. И он осмелился шепнуть ей:
— А вдруг узнаю, что ты меня не любишь!
— Глупый, — ласково шепнула она, положила свою руку на его и наклонилась к нему, но тут же отстранилась. — Смотрят на нас.
— Иван, чувствуя, что предательская краска снова заливает его щёки, склонился над тарелкой. Усилием воли заставил себя прислушаться к беседе, ведущейся за столом.
— Хорошая у вас квартира, — сказал кто-то из девчат.
— Да, да, — согласно закивала Лидина мать. — Теперь таких не строят. Видите, какие высокие потолки! И метраж. Четыре комнаты — семьдесят с лишним квадратных метров.
— Так вам, вероятно, приходится за излишек жилплощади платить? — деловито осведомился Серёжка Абросимов.
— Ах нет, что вы! Ведь Степан Александрович имеет право на дополнительную жилплощадь.
— А Степан Александрович — это кто? — недоуменно переспросил Серёжка.
— Как кто? Мой муж.
Она сказала это с такой гордостью, что ребята переглянулись. Очевидно, авторитет хозяина дома был настолько высок в семье, что даже заглазно жена называла своего мужа по имени-отчеству.
Читать дальше