Исай Давыдов - Девушка моего друга (сборник)

Дядя Семен не обращает на это внимания и все говорит, говорит.

Мне становится душно, тошно, как будто я попал на панихиду. Должно быть, у меня резко изменяется лицо, потому что тетя Оля, внимательно поглядев на меня, перебивает

дядю Семена и тихо спрашивает:

— Сема, ты, наверно, еще не видал, как отстроился

дом?

Я молча мотаю головой..

— Тогда сходи посмотри его. Поднимись на мезонин.

Там почти все готово. И очень удобная лестница. А помнишь, как ты лазил по стремянке?

Я киваю. Я помню.

— Сходи-осмотри все. — Тетя Оля слегка улыбается мне. — Тебе это будет интересно. А потом я с тобой поговорю.

Я выхожу и долго осматриваю дом, брожу по участку.

Мне не хочется возвращаться в комнату, не хочется слушать и видеть дядю Семена.

Я все жду, что вот-вот увижу где-нибудь Аллочку.

Но ее нет. Спрашивать о ней у дяди Семена мне противно, а у тети Оли — почему-то неудобно:

Наконец, я замечаю, что дядя Семен вышел поговорить с плотниками, и иду к тете Оле.

Тетя Оля очень бледна и очень спокойна. Я еще никогда не видел ее такой бледной и такой спокойной.

Она расспрашивает меня об институте, о перспективах работы. Расспрашивает подробно. Мне вначале кажется, что это только вежливость: ведь не может же она всерьез интересоваться моим институтом, когда знает, что скоро умрет. И поэтому я отвечаю коротко. Но потом

я понимаю, что она не лицемерит, что ей на самом деле все это интересно. Она спрашивает неторопливо, медленно повторяет некоторые мои ответы, как бы стараясь

запомнить их, и у меня создается впечатление, что она копит какие-то сведения, какие-то знания, складывает их в своей памяти, чтобы унести с собой, ибо понимает: это единственное, что можно с собой унести.

От сознания, что она так старательно и спокойно готовится к смерти, мне становится не по себе. Должно быть, тетя Оля и это замечает, потому что она резко меняет тему, улыбаясь, спрашивает, не собираюсь ли я жениться и как вообще у меня «на этом фронте».

Затем она быстро оглядывает комнату. Светкина мать вышла на кухню — готовить ужин. Тетя Оля слегка морщит лоб, как бы отыскивая что-то в уме, и посылает Светку на огород — надо нарвать и очистить к ужину редиски.

Когда Светка уходит, тетя Оля просит меня:

— Сядь поближе, Сема.

Я осторожно присаживаюсь на ее кровать.

— Я хотела кое-что сказать тебе, — вздохнув, произносит тетя Оля. — Я знаю, как ты относишься к своему дядьке. Мне трудно судить тебя, может, ты и прав. Но ты, как и все дети, жесток. Ты забываешь, что он стар и болен . А об этом нельзя забывать. И нельзя забывать,

что он носил тебя на руках, менял тебе пеленки. — Тетя Оля задумывается, и я понимаю, что она сейчас видит меня в пеленках.

— Да... Об этом тоже никогда нельзя забывать... Ему еще будет очень плохо. Сема. Очень плохо...

Скоро будет!.. Он останется совсем один. Ты даже не можешь представить себе, какая это пытка быть одиноким в его годы. Он будет приезжать к тебе. Не за помощью, а просто чтобы ты ему посочувствовал. Не гони его... Это все, о чем я тебя прошу...

Тетя Оля замолкает, берет мою руку и тихонько сжимает ее.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Разве я могу сейчас чего-нибудь не обещать?

На террасе слышны шаги. Входит дядя Семен, садится в кресло и, сложив руки на коленях, снова начинает говорить о том, как всем будет хорошо, как все будут счастливы, когда дача, наконец, будет достроена и тетя Оля выздоровеет...

Через три дня я уезжаю в студенческие лагеря, а когда к осени появляюсь в Москве, тети Оли уже нет.

Она похоронена рядом с Кирой, там, где дядя Семен хотел похоронить себя.

Мама рассказывает мне, что дядя Семен живет сейчас один, совсем один. Аллочка поссорилась с ним и уехала на Урал, к своей тетке. Должно быть, в Малаховке произошло что-то очень нехорошее, потому что перед отъездом Аллочка была у Светки, плакала, называла

дядю Семена мерзавцем и говорила, что я был прав, когда предупреждал ее. Уехала она почти без денег. Даже на дорогу ей пришлось занимать у Светкиной матери.

Все это меня уже не удивляет...

Через месяц я узнаю, что дядя Семен объезжает родственников и знакомит их со своей новой женой. Молодой.

Красивой. Жена очаровательно улыбается и приглашает всех летом в Малаховку. И дядя Семен приглашает.

К нам с мамой они не приезжают. Только к нам. Я очень рад этому.

А еще через месяц мама говорит, что дядя Семен звонил ей на работу и прощался. Он продал дом и уезжает во Фрунзе. Он сказал, что денег у него теперь очень много, хватит до самой смерти и что вообще он уже может жить только на свою пенсию и на проценты. Так и