Василий Еловских - На Сибирском тракте

Как-то Митя, встретив Агнессу на улице, тащился за ней кварталов пять. Она зашла в проходную швейной фабрики. Митя открыл скрипучую дверь проходной, но вахтер, старый злой чалдон, выпучил на него глаза:

— Вам чего?

Увидев где-либо Агнессу, Митя подолгу думал о ней: думал на заводе и когда шел с завода, когда ужинал, ложился спать и даже когда просыпался на секунду ночью. Мысли о ней были навязчивы, как болезнь, — чертовщина какая! Но вот постепенно Агнесса отходила куда-то в сторону, уже вспоминалась редко, и Митя был даже рад, что ничто не тяготеет над ним. С новой встречей все повторялось. Он искал ее повсюду, но самое верное место было у проходной фабрики: она работала только днем и пять-семь минут пятого выбегала на улицу. Но ведь и Митя часто работал днем. К тому же торчать столбом на виду у всех глупо, да и обидно все-таки, обидно даже такому необидчивому, как Митя.

Он подошел поближе к дружинницам и проговорил неожиданно для себя громковатым, развязным голосом:

— Зачем милиция смотрит так грозно на проходящих граждан?

Девицы промолчали.

— Все глядите, кого бы забрать, — не унимался Митя. — Какая злая милиция.

— И заберем, — ершисто проговорила рыжеватая девушка. — Поговорите-ка еще — и заберем.

— А за что? — спросил обрадованный Митя.

— Да не разговаривай с ним, — сказала Агнесса и сердито мотнула белокурой головой.

— Не разговаривать нельзя, — проговорил Митя, силясь быть веселым. — Милиция должна быть вежливой.

Он сказал еще фразы три, пытаясь спровоцировать девушек на разговор, но те шли молча, неторопливо и прямо, будто обе воды в рот набрали и по аршину проглотили. Какие же гордячки! Митя насупился и отстал.

Они подходили к городскому саду. Здесь было довольно много гуляющих. Возле дружинниц все время увивались парни, заговаривали с ними и, не получая ответа, отставали. Митя ревниво следил за ними, чувствуя, как у него отчего-то теплеет в груди.

Один из парней, высокий, тонконогий, в чрезмерно узких голубых штанах, похожих на кальсоны, и в рубахе навыпуск, на которой были нарисованы темнокожие люди, пальмы и какие-то шалаши, оказался особо привязчивым и нахальным. Он громко болтал:

— Мадмуазели из милиции, почему вы не хотите ответить прохожему? Это же неэтично.

«Почти как у меня, — горько подумал Митя. — Только слова другие».

— Если вы будете приставать, мы отведем вас куда следует, — сказала рыжеватая девушка.

— Не сомневайтесь, — поддакнула Агнесса.

— А как вы это сделаете? Я же первоклассный боксер, самый тяжелый тяжелоатлет, мастер французской борьбы. Двух вас одной рукой подниму. Не верите? А ну-ка попробуем.

Он засмеялся и попытался обнять девушек.

— Ты отстанешь или нет? — спросила зловеще рыжеватая девушка. — Нахал такой!

— О боже, какие мне наносят оскорбления! Учтем! — Он обхватил рукой талию Агнессы.

Этого Митя перенести не мог и выкрикнул:

— Слушай, друг, отойди! Ты слышишь?

Парень пошел навстречу Мите.

— А вы почему на меня кричите? Милиция кричит да еще вы.

Он был совсем юн, с легким детским пушком над верхней губой. Лет этак семнадцати. «Маменькин сыночек. Жиденький какой», — определил Митя и миролюбиво сказал:

— Не дури, друг. Видишь, они не хотят. И потом, чего ты на пути встал?

— А мне нравится так.

Он улыбался. Ему, видимо, с кем бы ни дурить, лишь бы дурить. Как козленок.

Митя шагнул влево. За ним — и парень. Митя еще раз шагнул, парень тоже шагнул и смотрел прищурившись, явно насмешливо. Разозлившись, Митя пошел вперед, зацепился ногой за ногу противника. Парень качнулся, но устоял. Оказывается, он был не такой уж «слабак».

Митя шел, но его так и подмывало повернуться и двинуть негодяя по носу; он чувствовал, как от гнева напрягается все его тело. Стараясь успокоиться, он шептал: «А ну тебя к черту! С бякой свяжись — сам бякой будешь». Митю злил не только паршивый стиляга, но и Агнесса со своей подружкой, которые шли спокойно себе, не оглядываясь, будто Митя обязан был опекать их. Очень это ему нужно! К удивлению своему, Митя заметил, что больше сердит на девушек, чем на «козленка».

А «козленок» меж тем не хотел отступать. Догоняя дружинниц, он на ходу поддел Митю плечом и противно крякнул.

Митя тоже толкнул его, хотел как легче, а «козленок», перебирая длинными ногами, выскочил черт те куда — на самую дорогу. Прямо к «козленку» подскочила легковая машина с пронзительным визгом, шофер заорал:

— Зачем на дорогу толкаешь? Другого вам места нету, что ли? Отвечай за вас, окаянных.