Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия

— Огонь по третьей группе!

Раздался залп.

Под дулами винтовок, под ругань разъяренных семеновцев первая и вторая группа заключенных оставили страшный двор офицерского клуба и хмуро зашагали к баракам войскового хозяйственного управления.

Прошла томительная ночь. Никто не спал. Михаил ворочался на нарах, прислушиваясь к бессвязному бормотанью сонных. Плошки чадили.

«Бежать? У дверей часовой, за стеной барака — стража и высокая в несколько рядов колючая проволока».

Перед рассветом Михаил забылся, но скоро проснулся от холода. Кто-то стонал. Полумрак и смрад. В углу дико вскрикнул один из заключенных и забился в припадке. В бараке поднялся шум. Несколько человек соскочили с нар.

— По местам! — гаркнул часовой свирепо и щелкнул затвором винтовки. Заключенные неохотно улеглись на нары. Затих и припадочный.

Через оконную решетку было видно, как пелена тумана, медленно поднимаясь вверх, обнажала заросший бурьяном двор и низкие, сколоченные из досок бараки.

Прошла неделя, вторая… месяц, два…

Семеновцы следили за каждым шагом политических заключенных. Часть их отправили на станцию Байкал. Морозной ночью состав был загнан в тупик. Люди не спали. Накануне возникли упорные слухи, что эшелон с заключенными будет спущен в озеро. Обреченные волновались.

— Нет, мешкать нельзя. Бежать, пока не поздно. Но как?

В тупике, где стояли вагоны, с одной стороны — высокие отполированные ветрами скалы, с другой — часовые, за железнодорожными путями — крутой берег Байкала. Двери закрыты снаружи. Попытаться прорезать пол? Но чем?

Михаил подошел к брату. Старший Новгородцев лежал в углу нижних нар и, казалось, спал.

— Ну, что?

— Бежать надо, — ответил Михаил тихо.

— С Григорием говорил? — Петр с трудом приподнялся на локте, и сразу же закашлялся, отхаркивая кровь. — У Якова напильник. Потолкуй с остальными ребятами. А я — пропащий человек… — Петр тяжело вздохнул.

— Мы поможем.

Старший Новгородцев с грустью покачал головой:

— Нет, обузой вам не буду. Удастся вернуться домой, не забудь мою семью, — Петр опустился на нары и устало закрыл глаза.

Михаил окликнул Гришу Рахманцева, сидевшего на верхних нарах.

Тот спрыгнул на пол.

— Как думаешь насчет побега? — спросил Новгородцев.

— А что думать? Нашлись бы товарищи.

— Найдутся…

Бежать согласились шесть человек.

Работали попеременно. Отверстие пола было уже достаточно широко, чтобы через него пролез человек. Михаил подошел к маленькому оконцу и посмотрел через железные прутья. На путях мерно пыхтел маневровый паровоз, из его трубы вылетали искры. Резкий, пронизывающий ветер дул в щели вагона и гремел оторванным листом железной обшивки крыши. Безлюдье, холод, мрак.

— Пора.

Небольшая группа людей, стоявшая у отверстия, пропустила Михаила. Прыжок. Почувствовав под ногами почву, Новгородцев пополз. За ним последовал Рахманцев. Неожиданно на землю упала доска. Среди заключенных наступило замешательство. Послышались шаги часового. Двое беглецов замерли под вагоном. Напрягая зрение, Михаил не спускал глаз с ног колчаковца. Часовой остановился. Несколько раз чиркнул спичкой, но она гасла. Бесшумно выбравшись из-под вагона, Новгородцев поднялся на ноги и рванул часового к себе. Падая, тот выронил винтовку из рук, и она со стуком ударилась о рельс. Второй часовой, стоявший у соседнего вагона, заслышав подозрительный шум, выстрелил. Михаил, бросив полузадушенного колчаковца, вместе с Гришей кинулся на пристань. Открылась беспорядочная стрельба. Добежав до высокого берега, беглецы не раздумывая прыгнули вниз.

Выбравшись из сугробов, они через некоторое время оказались возле истоков Ангары.

Пристань осталась далеко позади. На ней смутно маячили фонари, затем исчезли и они. Прислушиваясь к шуму воды, бурлившей в невидимых полыньях, беглецы осторожно обходили опасные места. Ноги разъезжались по льду в разные стороны. Рахманцев при падении ушиб коленку и шел теперь с помощью Михаила. Начиналась поземка. Не останавливаясь, зябко кутаясь в рваные ватники, путники пересекли реку, прислушиваясь к ночным звукам. Еще несколько шагов, и они стояли, уже на санном пути, идущем через Ангару.

— Похоже, деревня недалеко, — вглядываясь в темноту, промолвил Михаил. — Ну, как нога?

— Должно, коленную чашечку расшиб. Но ничего, пошли, — припадая на больную ногу, Гриша поплелся рядом с товарищем. Вдали мигнул слабый огонек и погас за поворотом. Потянуло едким дымом.