Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия

Слышалось мычание коров, возвращавшихся с выгона, и скрип арбы с сеном. Багровое солнце медленно уходило за увал. Тени исчезли, и вскоре маленькие домишки низовских казаков потонули в темноте.

Устинья прислонилась к забору. Грустную тишину степной ночи прорезал чей-то голос:

— Мой Евграф уже не прилетит! — вздохнула Устинья. — Что мне осталось в жизни?.. — прошептала она уже просветленно. — Григорий Иванович, Гриша, — точно боясь своих мыслей, оглянулась. Далеко за увалом выплывал круторогий месяц.

Недели через две, взяв в попутчики старика Черноскутова, Устинья насыпала несколько мешков с зерном и выехала на водяную мельницу, которая стояла где-то под Усть-Уйской. Но смолоть хлеб там не пришлось: весенним половодьем сорвало мост через Тобол. Устинья с Черноскутовым повернули лошадей на паровую мельницу Фирсова.

— Должно, завозно там, — высказал опасение старик. — С неделю, пожалуй, жить придется. Чем будем питаться? — и, скосив глаза на узелок с хлебом, почесал рыжую бороду.

— Проживем как-нибудь, — махнула рукой Устинья и, соскочив, взялась за тяж, помогая коню вытащить воз из грязи.

Слабосильная лошадь Устиньи с трудом тащила телегу, часто останавливалась. Овса у Лупана не было с зимы.

Поднявшись на косогор, с которого хорошо была видна мельница, Черноскутов покачал головой. В степи, возле построек, точно огромный цыганский табор, виднелись телеги помольцев с поднятыми вверх оглоблями. Из огромной железной трубы густыми клубами валил дым и, расстилаясь черным облаком, висел над рекой. Было слышно, как рокотал паровик. Зоркие глаза Черноскутова заметили среди сновавших казаков в форменных фуражках войлочные шляпы мужиков и меховые шапки казахов.

— Народу собралось — тьма! — кивнул он в сторону мельницы. — Со всех сторон понаехали. Хоть обратно заворачивай.

— Тянуться такую даль с возами и вернуться домой без муки — тоже не дело. Поедем! — заявила Устинья.

К мельничным весам из-за людской давки пробраться было трудно. Перешагивая через мешки, Черноскутов и Устинья остановились недалеко от хозяйского амбара, куда ссыпался гарнцевый сбор.

На широкой поляне против мельницы расположились группами помольцы. Слышался шумный говор. Казаки сидели обособленно, бросая недружелюбные взгляды на остальных. Устинья заметила в их кругу Силу Ведерникова. Поодаль, поджав под себя ноги, о чем-то оживленно беседовали казахи. По отдельным выкрикам, возбужденным лицам мужиков чувствовалось, что пахнет дракой. Вскоре пришел весовщик, угрюмый, нескладный парень.

— Казакам будем молоть в первую очередь, мужикам — во вторую, а казахам — после всех, — объявил он.

— Что это за порядки? — раздался голос из толпы мужиков. — Кто раньше записался на очередь, тому и молоть!

— Я ничего не знаю, — махнул рукой весовщик, — так хозяин велел. Казаки, подходи! — Парень брякнул коромыслом весов и стал подготавливать гири.

Первым шагнул к весам Сила Ведерников.

— Ты когда приехал? — сурово спросил здоровенный мужик, преграждая ему дорогу.

— Вчера.

— А я уже третий день живу на мельнице! Подождешь, не велик барин!

— А ты свои порядки не устанавливай, на это есть хозяин! — Сила сделал попытку отстранить мужика, но тот стоял, точно вкопанный.

— Не лезь, тебе говорю, — сказал он угрюмо и сдвинул густые брови, — моя очередь!

— Отойди, мякинник, — Ведерников двинул мужика плечом.

— Я тебе исшо раз говорю, не лезь, кошомная душа, — произнес тот угрожающе.

Мужики подвинулись к товарищу и зашумели:

— Его очередь! За ним должен молоть Умар. Эй, Умарко, подойди сюда!

Из группы казахов выделился пожилой помолец.

— За кем твоя очередь?

— Вот за этим, — показал он рукой на мужика. — Где такой порядок? Аул ехал давно, теперь опять ждать? Очередь нада!

Возле весов образовалась давка.

— Теперь не царское время! — продолжали шуметь в толпе.

— Нагаечники!

Ведерников разъяренно выкрикнул:

— Совдепщики!

Стоявший рядом мужик рванул его от весов.

— Ребята, бей кошомников! — гаркнул он.

Послышались треск досок ближнего забора, топот, ругань. Кто-то отчаянно засвистел.

Какая-то внутренняя сила подняла Устинью. Заглушая шум начинающейся свалки, она крикнула страстно:

— Остановитесь! Что вы делаете?! Кому нужна ваша драка?! Хозяину! Это его выдумка натравить друг на друга, посеять раздор между мужиками, казахами и казаками! Не удастся! — Устинья потрясла кулаком по направлению хозяйской конторы, из которой в сопровождении Никодима поспешно вышел Сергей.