Иван Абрамов - Оглянись на будущее

«Может, ну их? — остановился Генка за дверью. — Что я — обязан их уговаривать? Они что — такие непонятливые, а я, значит, со своими денежками носись, называйся…»

Но и опять стоп, машина. Чего уж, они на своих местах сидят, а ты делай свое. Натворил, расхлебывай.

Стало грустно. Может, потому, что первый же выход «Антилопы» в свет получился какой-то не такой. Но, возможно, и потому, что Генка давно уже уразумел: плакали денежки. Все эти сто сорок за полсмены, двести восемьдесят за смену, почти семь тысяч за месяц. И не сказки ведь, вполне реально. Орудуй месяц молчком, а когда коснется, ты-то при чем? Гони монету. Заработанные. И не в мечтах, на самом деле иди и покупай автомобиль.

«БелАЗ двадцатипятитонный, — рассердился Генка на этого сметливого советчика. — А если на паровоз зашибешь? Рельсы где взять?»

Бриз — на пятом этаже инженерного корпуса. В бризе всего двое. Кабинет просторный, но всего два стола и два человека. Один — бородатый, мрачный, сосредоточенный на какой-то грандиозности, ссутулился над своим столом, воткнул указательные пальцы в заросли над висками, думает. Может, дремлет.

Второй, совсем молодой, тощий, с глубокими пролысинами и черными зубами. Сидит, тоже чего-то соображает. Решил Генка побеспокоить бородатого. Этот хотя и мрачный, но не такой занятой.

— Товарищ, простите… я не знаю, как вас величать, у меня дело к вам. Вот, — показал Генка наряд. Хотя в бризе нормами выработки не занимаются, а вот документ. — Мы в отделе сконструировали машину для обработки труб под завальцовку… — И умолк. А что говорить, если этот бородатик отключен? Где у него провод, где штепсельная вилка, где розетка? Как его запитать?

— Послушайте, товарищ!

— Я слушаю, слушаю, — не меняя позы, сообщил бородатик. Взял авторучку, сдернул колпачок, примерился к чистому листу, мельком взглянул на Генку, повторил: — Слушаю, слушаю! — И пошел строчить. Показалось, буквы впереди золотого пера бегут. Уметь надо.

— Мы сконструировали машину, и я на ней поставил рекорд, — сократил Генка до минимума информацию. — Тысяча шестьсот процентов.

— Давайте! — протянул бородатик левую руку с раскрытой ладонью.

— Что давать? — Генка собрался положить на ладонь свой наряд.

— Чертежи.

— Какие?

— Что… какие? — уставился бородач на Топоркова. — Обыкновенные. Какие есть. Где они?

— Нету, — отступил Генка. — Никаких нету. Мы на глазок…

— Ну, лады, лады, хватит, — бормотнул бородатый. И снова отключился. Нет, это он от Генки отключился, но включился в другое. Наверно, тут иначе нельзя. Да и в самом деле! Бриз — это бюро изобретателей и рационализаторов. Какой ты изобретатель-рационализатор, если у тебя нет хотя бы завалященьких чертежей?

— Иди сюда, — с добродушной улыбкой пригласил Генку парень с черными зубами. — Что у тебя?

— Антилопа, — сердито бросил Топорков. — Гну. Не слыхали?

— Гни, если нравится, — пожал чернозубый плечами. Понял: с ним разговаривать не желают…

В коридоре Генка огляделся, подошел к телефону внутренней связи, снял трубку, набрал номер и произнес ровным, твердым голосом:

— Костя. У меня дело. Важное. Буду у тебя через… через десять минут. Жди.

Вот так. Пусть-ка разберется, на то он и секретарь комсомола.

В кабинете секретаря комсомола прохладно, тихо. Но не сказать, чтоб очень уютно. Великоват кабинет для Кости Сорокина. Сам — аршин с шапкой, над столом одна голова торчит, а кабинет — вполне для спортзала годился бы.

— Ну? — встал Костя. Протянул Генке руку, кивнул на ближний стул. — Что у тебя опять стряслось? Не живется тебе спокойно?

— Для чего? — усмехнулся Генка. Подумал: «Как ты запоешь, когда я тебя нарядиком оглоушу. Все вы спокойные да рассудительные за полированными столами. Сиди, смотри на свое отражение, считай, сколько мух тут подохло за минувшую пятилетку…»

— Ладно, выкладывай, у меня скоро совещание.

— Выкладываю, — положил Генка перед Костей свой волшебный листок. — Вникай сам. Спокойно вникай.

— Ну? — взял Костя листок. Скверная привычка нукать. В ПТУ его отучали, здесь, наверно, не поощряют, а он знай себе нукает. — Это что? — пробежав наряд взглядом, спросил он. — Кто рисовал?

— Вникай, вникай! — пальцем указал Генка на листок. — Там все ясно и понятно.

— Ничего тут не понятно, — опешил Костя. Сделался еще меньше. Жалко стало Генке товарища. И пояснил толково:

— Машину мы построили. Сами. Без чертежей. Понимаешь: прежде мы вдвоем с Гришей напильниками шуровали, теперь я один на «Антилопе». Прозвали ее так. Но не в названии дело. Сегодня за полдня я выдал вот — тысячу шестьсот восемьдесят процентов нормы. Понял?