Касымалы Джантошев: Чабан с Хан-Тенгри

«Простите меня! Но я не виноват» — как понять эти слова?.. Ни десятилетний педагогический опыт, ни навыки психолога ей не помогали.

«У человека шесть граней, двенадцать характеров» — так говорят в народе. Среди людей встречаются природные скандалисты. Перед ней один из таких — Темирболот. Ему минуло шестнадцать — пошел семнадцатый. Это уже далеко не ребенок. Подобно тому как град выбивает из колосьев зерна, жизнь выбила из Темирболота детство. Перед Жанаргюл как бы прошла вся жизнь Темирболота, когда-то рассказанная его матерью. Мальчик рос без отца. Молодая Айкан сама выкормила сына, сама должна была его воспитать. Никто не помогал Айкан по хозяйству. Она одна хлопотала по дому, одна работала в поле.

Да, у каждого своя судьба!.. Айкан не могла быть неотступно с сыном — то надо выбежать за дровами, то подоить корову. А что делает маленький Темирболот? Лежит и пищит в бешике [1] Бешик — детская люлька. , с невытертым носом, в мокрой пеленке.

Да… бывало и так.

Он подрос, начал ползать. А кому было за ним следить? Зола… Темирболот лез в золу… Порезал ладошки, все коленки в ссадинах…

«Сироте — семь палок» — говорят в народе. Темирболоту попадало от земли, пока он с ней не освоился. Начал делать первые шаги — падал в ямы, тонул в арыках.

В те годы в колхозе еще не было яслей. Айкан оставляла Темирболота у старушки Сайкал, уходила на работу.

Всех дел не переделаешь! Стоило старушке за что-нибудь взяться, Темирболот без пригляда сразу набедокурит. Сайкал только и оставалось причитать: «Если бы сыновья мои вернулись с войны, то и невестки мои были бы дома. Одна бы из них присмотрела за Темирболотом!» Ребенок, глядя на слезы старушки, тоже начинал плакать. Придет Айкан, застанет и старушку и мальчика в слезах, сердце сжимается.

Решила Айкан оставлять Темирболота у аксакала Ашыма. Но Сайкал не соглашалась:

— Темирболот растет без отца — сирота. Я тоже живу без семьи и детей. Одиноким вместе быть легче, они понимают друг друга. Ты, Айкан, не волнуйся так. Когда Темирболот станет старше, он соколом взовьется в небо!

Старушка Сайкал и аксакал Ашым любили Темирболота, рассказывали ему сказки, забавные случаи из жизни. Темирболот рос сдержанным, задумчивым. Пошел в школу, хорошо учился. Своими способностями он радовал не только мать, Сайкал и Ашыма, его успехами гордились многие жители аила, которые помнили Медера.

Темирболот рано начал понимать, что он у Айкан единственная опора и надежда. Пока Айкан днем работала в колхозе, он управлялся со всеми домашними делами. С десяти лет он возился в огороде — сажал овощи, полол сорняки…

Все шло хорошо. Почему же Темирболот стал таким драчуном и забиякой?

Учительница исподлобья наблюдала за юношей.

В комнате было тепло. Темирболот снял рубашку и остался в майке. Жанаргюл отметила сильные, крепкие бицепсы, широкую грудь, железную мускулатуру, перевела взгляд на крепкие руки с широкими ладонями.

«Да, да… он с малых лет знает, что такое труд. Нелегко ему приходилось. Вот он и вырос жилистый, неутомимый, сильный. Умеет держать язык за зубами… Его секреты запрятаны глубоко. Если бы не так, давно бы все стало ясно. Товарищ Бакирова, ты чего-то не поняла… Поверила на слово не очень внимательным педагогам, недостаточно критически отнеслась к жалобам ребят. Ты, преподаватель и психолог, допустила большую оплошность. Не подумала, что Темирболот испытал больше многих сверстников, что он лучше других молодых парней знает жизнь. Какой же ты педагог, если не старалась заглянуть ему в душу, не подумала об особом к нему подходе? Относясь к его выходкам, как к ребяческим, ты многое недооценивала. Но самое важное — ты не постаралась разгадать, что он затаил. Что же? И что теперь делать? Где найти ключ к его сердцу?»

— Темирболот, — обратилась она к нему после некоторого раздумья, — хочешь, я расскажу тебе про свою жизнь?

— Расскажите, очень интересно, — быстро ответил Темирболот, сел поудобней и приготовился слушать.

— Айкан, кончай плакать! Я расскажу вам о себе. Может быть, это поможет нам жить дружнее.

Айкан кончиком пухового платка вытерла слезы, подсела ближе к Жанаргюл и попросила:

— Рассказывай!

Жанаргюл сбросила с плеч шаль и заговорила:

— Отец мой тоже из Иссык-Куля. Он, закончив ученье, поехал на юг Киргизии, остался там работать и встретился с моей будущей матерью. Они поженились. В мае 1930 года я появилась на свет. Видно, я родилась несчастной. Отца и мать вскоре убили басмачи. Меня приютила соседка, выкормив грудью, — у нее родился сын почти в одно время со мною. Но, как говорят, на бедного Макара все шишки летят. Когда нам с молочным братишкой исполнилось по пяти лет, умер мой приемный отец, а следом — и мать. Соседи, посоветовавшись, отдали нас в детский дом в городе Узгене.