Борис Егоров - Маски

Всю эту сложную цепочку замыкают товары так называемые «уцененные». Иначе — дрянь.

В лучшем случае уцененные товары устарели, лежа на полке. В худшем — они не были никому нужны уже тогда, когда их делали в цехе.

У покупателя кружится голова. Он недоволен тем, что ему предлагают. А продавец, молодая девушка с золотистыми волосами, очаровательная Лорелея с фирменным значком на халате, снисходительно разъясняет:

— Что же вы хотите? На этикетке ясно написано: «Второй Б». Это же не высший. Вас не обманывают…

Продавцу больше делать нечего. А покупатель думает о том, что где-то, на каком-то заводе, сидят вот такие же очаровательные девушки и не менее приятные молодые люди и, вместо того чтобы выпускать просто хорошие вещи, отправляют в магазины «второй Б».

Не правда ли, забавно будет, если эту систему сортности применить, например, к автомобилям? Высший сорт — та машина, у которой четыре колеса плюс запасное. Первый — без запасного, но на четырех. Второй — уже на трех колесах…

Нетрудно догадаться, что же будет представлять собой уцененный автомобиль. Вероятно, в нем мы недосчитаемся не только колес.

Но автомашина без колес не поедет. Даже в том критическом случае, если весь «четырехугольник» — дирекция, партком, завком и комитет комсомола — встанет перед ней на колени в молитвенной позе.

Когда на заводе изготовляют недоброкачественные колеса, их бракуют.

Колесам, которые от рождения делают «восьмерку», преграждает путь строгая и неумолимая организация — ОТК.

Впрочем, не так уж она строга и неумолима. Скажем честно, положа руку на техническую энциклопедию.

ОТК существуют везде, а брак проходит.

Но и в том случае, когда его задерживают, атмосферы для всеобщего ликования нет: на брак затрачено рабочее время, израсходованы драгоценные материалы.

Бракодел похож на того анекдотического мастера, который делал из бревна телеграфный столб. В процессе работы, однако, выяснилось, что все уже испорчено и столба не выйдет.

— Ну что ж, — сказал мастер, — не вышел столб — получится оглобля.

Когда не получилось оглобли, пришлось переориентироваться на тросточку, а затем на спичку. Но и она была кривой.

«Спичка из бревна» — вот что выходит у бракодела. И ой-ёй-ёй во что обходится эта спичка!

Если попросить ЦСУ перевести междометие «ой-ёй-ёй» в рубли, получится аховая сумма — многие миллионы. Миллионы, ушедшие на переделку, на переплавку, на свалку, на вольный ветер…

Один дотошный человек обратился с анкетой к ряду видных бракоделов. На вопрос: «Почему у вас много брака?» — участники этой мрачной анкеты дали в основном три ответа: 1) недосмотрели, 2) не проконтролировали, 3) рядом с заводом винный магазин.

Безалаберщина, словом. Халтура в общем.

Но халтурщик от стыда не краснеет. Судьба счастливо избавила его от девичьей стыдливости.

Другой бы засовестился, а этот нет. Сварганит, допустим, телевизор и без колебаний присовокупляет к нему бумажку: «Вот те крест, год будет работать, как вечный двигатель. Ручаюсь! В крайнем случае обращайтесь в гарантийную мастерскую по адресу…».

«Крайний случай» наступает очень быстро. Владелец музыкальной телешкатулки хватает такси и везет свое несчастье в мастерскую. По пути он размышляет о том, что слово «гарантия» в устах бракоделов приняло совсем не тот смысл, какой указан в словарях. А «гарантийный ремонт» — не что иное как обязательная доделка.

Четырехлетнего мальчика спросили, любит ли он свою бабушку. Мальчик ответил:

— Раньше любил. Потом разлюбил. Теперь она так и ходит разлюбленная…

Примерно то же можно сказать и о заводах, которые не оправдали покупательского доверия. Теперь они ходят разлюбленные: их продукцию не берут.

Но разлюбленные нередко принимают позу несправедливо оскорбленных, жалуются на темноту покупателя и бледность рекламы.

Вот таким человеком был Коромыслов, возглавлявший мебельную фабрику «Стол и стул».

Однажды он получил срочную телеграмму: «Связи открытием выставки доставьте облцентр адресу Московская 18 образцы продукции вашего предприятия».

Коромыслов сиял. Он участник выставки! Интересно, что теперь скажут те, кто пытался критиковать его мебель? И старомодна, мол, она, и тяжела, и громоздка, и прочна не очень. Нет, его, Коромыслова, наверху, безусловно, ценят, раз такое доверие оказали!

Образцы продукции в облцентр Коромыслов сопровождал сам, лично. Сидел в кабине грузовика, насвистывал под нос легкомысленные мотивы и не подозревал, как с ним обойдется фортуна. А она обошлась грубо, бестактно. Оскорбительно даже.