Сергей Сартаков - Горный ветер. Не отдавай королеву. Медленный гавот

Дело к вечеру. Позарез надо в магазин, но Ленька куда-то запропастился, а мне от Алешки отойти никак невозможно: орет, требует, чтобы ему пальцами козу показывали, в колокольчик звонили или в ладушки с ним играли.

И вот сижу я с козой этой самой; вдруг, наконец, появляется Ленька. И бегом — прямо туда… ну, вы сами понимаете, дело житейское… Выходит скучный. Вернее, не столько скучный, сколько в лице у него серьезность особенная, будто парень планету Нептун открыл. Пригляделся я: не живот у него, а бочонок. Подпоясаться ремня не хватает, он его просто за концы держит. Похоже, будто на бочонке обруч лопнул.

Спрашиваю:

— Что с тобой, Ленька?

— Ничего, — говорит. — Так…

И опять — шмыг обратно в ту же комнатку!

Замечаю: самый конец ремня теперь уже в пряжку продет.

— Слушай, — говорю, — да что с тобой? Ты заболел, что ли?

— Нет…

— Ну, тогда сбегай скоренько в магазин, манки купи для Алешки. Я по ошибке всю, какая была, сразу в кастрюлю ухнул. Вон, в комок скипелась, хоть долотом ее долби. Колокольчиком парня долго не займешь, ему кашу подай. Ну, прихвати там и для нас с тобой, не знаю чего, может, соленого омуля? Картошку сварим, с омулем — превосходно. Шагай.

— Ладно, — говорит Ленька, — это я с удовольствием. Мигом.

И действительно мигом. Только не в «Гастроном», а прежним маршрутом.

Подождал я его. Глянул опять на ремень. До нормы еще сантиметров двадцать.

— Ну, вот что, Ленька, — говорю, — все ясно. Время не терпит. В «Гастроном» я уж сам лучше сбегаю. Тебе, вижу, все равно из дому никак не уйти. Только ты вкратце мне объясни: с чего это фигура у тебя так изменилась?

— Да газировки, — говорит, — немного много попил. С сиропом. С двойным. Брусничным.

— Так. Интересно. Сколько же поместилось?

Помялся Ленька.

— Н-не знаю… Вроде четырнадцать.

«Ловко, — думаю. — Четырнадцать с двойным сиропом. Безалкоголик несчастный! И как его не разорвало на месте?»

— Деньги откуда взял? — спрашиваю.

Затанцевал Ленька, как перед прокурором. Вопрос тяжелый.

— Да, понимаешь, — говорит, — понимаешь… Не платил я…

— Понимаю. Снимай ремень.

— Костя… Костя… нет… ты послушай… Только я… Иду, понимаешь, из школы со Славкой Бурцевым, пить хочется — спасенья нет. Денег всего пятнадцать копеек. У Славки вовсе нет ничего. А на углу, ну, знаешь, возле аптеки, как раз газировщица. Тележка новая, голубая, и сама газировщица новенькая. Не видел никогда. Всех знаю. Красивенькая, молодая. Говорю Славке: «Давай на двоих три стакана без сиропа выпьем». Он говорит: «Без сиропа не люблю, простой воды я и дома попью, бесплатно». Стоим и спорим. Люди подходят, в карманах звенят серебрушками, и от этого мне пить еще больше хочется. А Славка свое — тянет меня за рукав: пойдем да пойдем, Барбин! И вот, понимаешь, как назвал он Барбин, так сразу газировщица эта ко мне: «Ах, Барбин? Скажите, мальчик, у вас есть старший брат?» — «Есть, конечно». — «Ах, — говорит она, — как это приятно! Если вы, мальчик, брат Кости Барбина, так позвольте, пожалуйста, вас угостить с двойным сиропом». И наливает. Я говорю ей, что денег у меня всего пятнадцать копеек и лучше я выпью три без сиропа. А она: «За угощенье деньги не платят. Пейте сколько желаете».

И вижу: засверкали тут у Леньки глаза, предстала перед ним опять вся радостная картина.

— Дальше, — говорю. — Так, значит, «сколько желаете»?

— Ну да, говорит: «Пейте по полной потребности, раз вы Барбин», Мне даже смешно стало. И Славке смешно: «По потребности Ленька и двадцать стаканов может выпить». А она опять говорит: «Ну и пожалуйста. Пейте без стеснения». Ну и… Все наливает и наливает… Жара… и… Это Славка потом мне сказал: четырнадцать.

— Превосходно, — говорю, — и он тоже четырнадцать? В общем в кредит за счет старшего брата?

— Славка вовсе не пил, — говорит. — Только, Костя, платить ничего не надо. Она же сама сказала. И повторяла: «Хоть двадцать, хоть сто». Славка слышал…

— «Славка слышал!» — говорю. — Вот теперь ты меня послушай. Если бы ты был драгунским офицером и жил в девятнадцатом веке, тебе сейчас один путь — застрелиться. Харакири по-самурайски делать нельзя: затопишь водой всю квартиру.

— Почему застрелиться? — Ленька спрашивает. И понимаю: не жизнь ему дорога, а то, что зря тогда пропадает выпитая газировка.

— Застрелиться тебе потому надо, что ты сейчас несостоятельный должник. А денег я тебе не дам.

— Костя, так она же…

— Молчи! Стакан можно выпить бесплатно, а не четырнадцать. Ты это-то понимать должен!