Сергей Сартаков - Горный ветер. Не отдавай королеву. Медленный гавот

Дина тихонько и совершенно серьезно спрашивала меня: «Неужели правда, Маша с тобой не поехала?» Я говорил: «Да». И Дина по глазам моим видела, что я вру.

А я так же тихонько спрашивал ее: «Правда, почему не приехала Королева?» Она подтверждала мне, что Шура выехала раньше, на каком-то обстановочном катере. Наверно, катер прошел мимо, не заметив нас. И я по глазам Дины видел, что она тоже врет.

Словом, все запуталось настолько, что лучше было никого и ни о ком не расспрашивать.

Не знаю, долго ли Маша просидела бы еще в своем укрытии, но Верочка Фигурнова нашла в траве соску-пустышку с колечком, спросила: «Чья?» Я с размаху сказал: «Алешкина». И тогда все бросились делать облаву. Конечно, Машу сразу нашли. Крик подняли такой, что мне показалось: я на стадионе и «Спартак» забил «Локомотиву» штрафной с одиннадцати метров.

Серьезный человек посмотрел бы на нас, подумал: «Не смешно». Мрачный и вовсе сказал бы: «Идиоты!» Но мы все равно хохотали, и по самым пустым причинам. Ну, я думаю, всем вам это дело тоже знакомое. Раз поехал в компании за город — хохочи! И не по принуждению вовсе. Действительно, бывает почему-то весело. Без компании так не станешь смеяться.

Описать весь этот день нет возможности. И надобности.

Ясно, что пили и ели.

Пили не допьяна, потому что в нашей компании такого никогда не бывает. Ели не досыта, потому что на воздухе сколько ни ешь, все равно сыт не будешь.

Ясно, что играли и пели песни.

Играли в волейбол без сетки. Играли в прятки, и Дина хотела спрятаться в Енисей, но побоялась: Кошич ее там не найдет. Играли в догоняшки, и я ловил всех, а Тумарк не мог поймать никого, потому что у него удивительно короткие ноги. Песни пели только веселые.

Ясно, что купались, плавали и гуляли на горе по лесу.

Плавали, делясь не на мужчин и женщин, а по способностям. Маша, я и Володя Длинномухин с женой Светой выплывали на самую середину Енисея и ныряли. Виталий Антоныч, Петя Фигурнов и Вася Тетерев заплывали далеко, но не поперек, а вдоль реки, по течению. Дина при своем высоком росте могла бы свободно вброд перейти Енисей, но почему-то не решалась. И не плавала, а только ныряла. Тумарк с Верочкой Фигурновой молотили ногами воду на полуметровой глубине и плыли очень быстро, даже против течения. Этот способ я знаю, Ленькин способ — руками хвататься за дно. А Кошич, в штанах, но без рубахи сидел на берегу и загорал: плавать, по-видимому, он вовсе не умел.

В лесу было удивительно хорошо. Как раз такая пора, когда комары и мошка еще не вывелись.

А цветы в лесу были всякие: синие ирисы, орлики, пунцовые и желтые с пунцовыми открылками орхидеи, золотые лилейники, сиреневые саранки. Женщины навязали из них десятки больших букетов. Виталий Антоныч вырезал палку-трость, разукрасил ее желобками и шашечками, поднял, шутливо грозя, и спросил:

— Кого?

Кошич ответил мужественно:

— Меня, Виталий Антоныч.

А Дина поцеловала Кошича и сказала:

— Казбич, миленький, этого я никогда не забуду!

Вообще Кошич держал себя в этот день превосходно и даже за поцелуй очень тонко отомстил Дине. Ловко и незаметно для самой Дины он ей вымазал сажей нос. И Дина в таком виде ходила, наверно, часа два. Мы все помирали со смеху, глядя на ее нос, а Дина думала, что мы смеемся ее острым, колючим словечкам.

Не знаю почему, но мне часто вспоминалась Шура. Я думал: нам всем хорошо, весело, а она там, в городе, сейчас совсем одна со своими тревогами. Мать — «веселая хлопотунья» — ее не развеселит. А может к тому еще прийти Илья и нагнать ей новой тоски. Зря она не поехала! Чего постеснялась? Об этом я даже несколько раз сказал вслух.

А когда мы ходили по лесу, собирали цветы, Дина поманила меня к себе. Подхватила под руку и увела подальше от Маши, весело крикнув ей: «За нами не подглядывать!» Поставила меня к толстой сосне и сказала:

— Костя, я тебя сейчас расстреляю.

Нос у нее был уже не в саже, и я без смеха спросил:

— За что?

Она потрясла головой:

— Не понимаешь? Ты что же, всерьез, что ли, Машу на Королеву поменять хочешь? Или думаешь, что я ничего не понимаю?

Я ни капельки не рассердился и ответил, что она угадала, я именно так и думаю. То есть думаю, что она ничего не понимает. А Дина поняла мои слова так: она угадала, что я Машу хочу поменять на Королеву. И влепила мне такую здоровенную оплеуху, будто все еще играла в волейбол и стояла на подаче мяча. А я поглядел вверх: не оторвалась ли и не улетела ли моя голова?

После этого мы долго и спокойно объяснялись. И Дина меня поцеловала.