Нотэ Лурье - История одной любви

Если б даже он мне этого не сказал, я бы все равно заметил Ехевед. Она и впрямь была хороша, выделяясь среди подруг и своей фигурой, и легкой грациозной походкой, и одухотворенным лицом.

— Ну что? Ты ее хорошо разглядел? Понравилась? — продолжал взволнованно шептать Пиня, когда девушки прошли мимо.

— Разве может не понравиться такая красавица.

Пиня был от моих слов на седьмом небе. И с жаром стал опять перечислять ее достоинства: умная, хорошо воспитанная, скромная, даже не пудрится. Никаких бус и всяких там серег. Я чувствовал, что ему доставляет огромное удовольствие говорить о ней, без конца называть ее имя.

Ехевед со своими подругами ушла вверх по улице. Мы спустились под уклон к реке, мимо рыночной площади с закрытыми лавками и вскоре вышли за околицу. Там, окаймленная густым кустарником, протекала река. Ее левый берег был наш, советский, противоположный — Польша Пилсудского. Только эта узкая полоска темной воды разделяла два мира. Время было неспокойное. Керзон и Болдуин всячески натравляли панскую Польшу на наше молодое Советское государство. Каждый комсомолец местечка считал себя в те дни пограничником. И, шагая с Пиней вдоль реки, окутанной таинственной темнотой, мы горячо обсуждали будущее Польши, когда и там народ возьмет власть в свои руки.

Потом Пиня снова заговорил о Ехевед, о ее отце, которого несправедливо внесли в списки лишенцев только за то, что он был габе в синагоге. Это Зуся Суркис, заядлый безбожник, ему удружил. Отец Ехевед порядочный человек, всю жизнь честно трудился на лесном складе. Гнул спину на местного богача. А сейчас родителей Ехевед поддерживают замужние дочери.

Три старшие живут в разных городах. Причем муж одной из них, профессор, занимает высокое положение в Ленинграде. Поступив в прошлом году в университет, Ехевед поселилась у них.

Когда мы возвращались, молодежь все еще прогуливалась по главной улице. Но Ехевед с подругами уже ушли. После рассказов Пини я очень хотел еще раз посмотреть на нее.

Этот вечер еще больше сдружил нас с Пиней. Уж очень этот парень пришелся мне по душе своей искренностью и добротой. Прощаясь, Пиня пригласил меня к двум часам. Завтра выходной день, его сестрички непременно приготовят к обеду что-нибудь вкусное.

На следующий день с раннего утра я был в клубе. Сделал несколько карикатур на местных нэпманов. Нарисовал заголовок для комсомольской стенной газеты. Потом побрился, привел себя в порядок и направился к Пине.

Он жил далековато, на узенькой кривой улочке, в низком покосившемся домишке. Отец его, кузнец, в первые же дни советской власти пошел добровольцем в Красную Армию и погиб в боях с белополяками. Пиня остался старшим в семье. Мать тяжело болела, а две младшие сестры работали, одна швеей, другая в чулочной артели.

Когда вышел из клуба, я сразу почувствовал, что пахнет дождем. Ветер гнал по небу тяжелые, лохматые тучи. Редкие тяжелые капли упали на пыльную дорогу. Я прибавил шагу. Дождь все усиливался.

Заметив, что кто-то вбежал под навес пожарной каланчи, я тоже устремился туда и неожиданно наткнулся на Ехевед. Она стояла в том же самом голубом сарафане, в котором я ее видел вчера на гулянье, и тонкими загорелыми руками поправляла мягкие золотистые волосы. Растерявшись от этой неожиданной встречи, я сделал шаг назад, поскользнулся, едва не упал. Девушка удержала меня за руку, потянула к себе и весело рассмеялась. Вблизи она оказалась еще красивее. Только сейчас я разглядел, какие у нее удивительно синие глаза. Не голубые, а синие, как васильки

Мы познакомились. Оказывается, она заметила меня еще вчера на гулянье и от подруг узнала, что я студент музыкального училища. Она тоже очень любит музыку. В Ленинграде часто бывает на симфонических концертах и сама немного играет на фортепьяно.

Дождь лил все сильнее.

Она радовалась звонкому ливню, барабанившему по навесу, стремительным потокам воды, которые с веселым гулом неслись вниз по улице. А мне в этих звуках чудились фразы какой-то неведомой симфонии.

Вокруг не было ни души. Лишь мы стояли в нашем укрытии и любовались бушующей стихией, будто не замечая, что плечи наши соприкасаются.

Через несколько часов, когда дождь перестал, мы уже были друзьями. Она сказала, что завтра вечером пойдет с подругой на почту и, если я хочу, подождет меня там.

Как жаль, что дождь уже кончился. Вот если б он длился вечно, думал я. Мое знакомство с Ехевед произошло случайно, но очень смущала завтрашняя встреча…