Лев Кассиль: Сказка об Алешке-Рязань и дядьке Беломоре

– Ай да рязанский! – говорил дядька Беломор. И написал об этом чекисту-начальнику.

«Ну, теперь доказал, можно и бежать», решил Алешка, но бежать почему-то расхотелось. Очень интересно было посмотреть, какая же выйдет плотина из его бревен.

А плотина быстро росла, и Алешке казалось, что он тоже растет вместе с ней. Работать было трудно. Тяжело было работать. Но ведь это было куда интереснее, чем кисельная плотина и молочная запруда.

Жил в лагере плохой человек, по прозванью гражданин Контрик. «Не желаю быть счастливым гражданином, а насильно вы меня им не сделаете», так рассуждал Контрик и целые дни валялся на койке. Он пел скучную песню про старую жизнь и храпел на весь лагерь. Он грубил воспитателям и дрался с товарищами. Он отказывался от работы. Он был «отказчик».

Его записали в кавалеры мокрой курицы.

Контрик хотел бежать из лагеря. Он стал подговаривать Алешу. Он звал его в теплые края. Но Алеша и слышать об этом не хотел. Тогда Контрик вот что сделал. У Алеши раз заболела голова. Контрик дал Алеше понюхать тайный сладкий пьяный порошок. Алеша не удержался, понюхал и сделался, как пьяный. У него закружилась голова и ослабли ноги. Алеша очень плохо работал в этот день. Он делал не то, что надо, он грубил дядьке Беломору, он испортил уголок плотины. Его просили уйти. Он не уходил. Бригада из-за него отстала от других. И Алеше навесили орден мокрой курицы.

Когда Алеша очнулся и увидел этот позорный орден, он заплакал от стыда и обиды.

– Вот видишь, – сказал тогда Контрик, – мы теперь с тобой товарищи. Нечего петушиться, кавалер мокрой курицы. Неужели же ты и после этого тут останешься?

И Алеша решил всем назло бежать. Они бежали ночью. А ночь была черная. Ночь была бурная. И ветер гнал волны к неоконченной плотине. Алеша и Контрик тихонько прокрались через лагерь. Алеше захотелось в последний раз взглянуть на свою плотину, такую широкую, такую высокую, такую красивую. И вдруг он заметил, что волны размыли, что буря расшатала часть насыпи. Вода подымалась. Вода лезла, рыла, точила, долбила. Вода грозила опрокинуть Алешкину плотину.

– Пропружает! Пропружает! – закричал Алеша. – Контрик, я не могу, я побегу нашим сказать. Уходи один, как хочешь!

Он полез в ледяную воду; он руками, синими руками, нащупал повреждение, вылез и побежал в лагерь, крича: «Пропружает! Пропружает!»

И парни дядьки Беломора вскочили все разом. И сам дядька Беломор, чихнув, проснулся. Он проснулся и сразу надел кепку. В лагере били барабаны. По лагерю гремела тревога. Развернулись знамена. Засияли прожекторы. И ударили оркестры.

Каналармейцы пошли на штурм. Они шли спасать плотину. Ветер шел навстречу. Дождь летел с ветром. Вода била в берега. Впереди всех шагал дядька Беломор и тридцать три его богатыря.

Всю ночь и весь день проработали ударники. Всю ночь и весь день не сходил с плотины Алеша. Он простудился в холодной воде и кашлял. Дядька Беломор велел ему итти домой. Алешка не хотел, и тогда его отправили спать насильно. Его уложили, а у дверей встал часовой с ружьем. Первый раз в лагере охранял Алешку часовой. Но Алешка сделал вид, что он спит, а когда часовой отвернулся, Алешка вылез в окно и опять прибежал на плотину.

Каналармейцы отогнали воду от плотины, они заделали дыры. И плотина была спасена.

И вот настал день, когда открылись тяжелые ворота. Вода хлынула с плотин, и озеро с горы потекло по громадной водяной лестнице. Моря соединились. Из Балтийского моря прошел по каналу первый пароход. Он поднялся по водяным ступенькам на гору и спустился потом к Белому морю. А навстречу ему в Балтийское море проплыла первая беломорская рыба.

Это был большой праздник для всей советской страны. И чекист пригласил художницу поехать от моря до моря на пароходе. Художница обещала срисовать канал.

Они ехали на пароходе и все спорили. Художнице нравилось ровное место, а чекисту – горы. Художница любила тихий ход, а чекист приказал итти полным ходом. Но вот пароход остановился посреди канала, около большой плотины. Пассажиры сошли на берег.

Вдруг к художнице подошел какой-то молодой аккуратный рабочий.