Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

Погодин едет на Ленинградский металлический завод в передовую бригаду Михаила Ромашова, хотя, по его словам, у него к без этого было материала на три пьесы. Ему захотелось посмотреть этим ребятам в глаза и спросить — почему у них возникло желание работать по-коммунистически, в чем пафос их труда.

Драматург ознакомился с комплексным планом бригады, в которой ленинское требование «учиться, учиться и учиться» вдруг засияло с новой силой, и у него родился замысел сцены, где портрет Ленина как бы оживает и беседует с одним из героев пьесы, который в трудную минуту обращается к Владимиру Ильичу за советом. И вождь помогает ему…

Это была ситуация из погодинского очерка «Волоколамские были» (1925), где бывший слесарь, председатель губисполкома Балахнин, прежде чем принять решение по докладу губплана об электрификации, внутренне советуется с портретом Ленина:

«Слесарь прикрывал лист бумаги с цифрами своим портфелем и, успокоенный, пробовал переглянуться с портретом Владимира Ильича.

Но Владимир Ильич чуть-чуть косился на слесаря и чуть-чуть улыбался чему-то своему, давно передуманному. Тогда старый слесарь застенчиво отворачивался от портрета и глядел в окно, где синеет белесое жиденькое небо, где провода… провода…

Понимаете, это как бред, как навязчивая идея. Глянул — вот он на столе — доклад губплана об электрификации. Решай же, слесарь, — говорит журналист своему герою, — ведь ты же посоветовался с Лениным!»

В пьесах с образом Ленина драматург всегда приводит к нему своих любимых героев в самое трудное для них время и каждый приносит свою тревогу, драму, заботы, сомнения, но заботы и сомнения не личного, а исторического характера, выражающие дух времени, и получает от вождя ясную жизненную перспективу. Такими героями были Шадрин, Забелин, Дятлов, Сестрорецкий, Фрунзе. Теперь же это бригадир Бурятов, наш молодой современник. Ему очень тяжело. В бригаде не все ладится. К кому же ему обратиться за советом, если не к автору «Великого почина» — Ленину. И силой мечты Бурятова о разговоре с Лениным в его сознании оживает портрет вождя и начинается мысленный разговор, мягкий и лиричный, как размышление. После этого «разговора» суховатый Бурятов обращается к своим друзьям по бригаде с такими прекрасными словами: «Каждый должен стремиться принести кому-то счастье».

В «Цветах живых» Ленин показан драматургом как вечный современник человечества, который живет в сердцах и мыслях людей. Одновременно с работой над молодежными пьесами Погодин начиная с 1960 года много времени отдавал своей пьесе об Альберте Эйнштейне, которого выбрал героем трагедии, как мне думается, по трем причинам.

Во-первых, Погодин, признанный певец современности, чье творчество всегда отличалось высокой гражданственностью, не мог не откликнуться на основную проблему современности — борьбу за мир.

Во-вторых, драматург всегда тяготел к изображению значительных и интересных характеров, которые он называл шекспировскими. В образе Эйнштейна, одного из величайших титанов мысли XX века, великого гуманиста, трагически связавшего свое имя с атомной бомбой, он решал проблему — наука и гуманизм.

И в-третьих, в «Альберте Эйнштейне» с новой силой прозвучал горьковский вопрос: «С кем вы, мастера культуры?», обращенный теперь Погодиным к людям науки, несущим перед человечеством большую ответственность за его будущее.

В 1961 году трагедия «Альберт Эйнштейн» была закончена и драматург передал ее в МХАТ. Обычно, отдав пьесу в театр, Погодин забывал о ней, загораясь новой очередной работой. С «Альбертом Эйнштейном» этого не случилось. Пьеса присохла к сердцу, и его не переставала мучить неудовлетворенность. Он чувствовал, в пьесе что-то не так и многое нужно переделать. Но что? Этого драматург еще не знал.

В «Альберте Эйнштейне» Погодин мечтал вернуться к своей драматургии 30-х годов и сделать трагедию очень зрелищной. Но Погодин 60-х годов при всем своем желании не мог вернуться к своей драматургии 30-х годов. Это был для него пройденный этап. В своем творчестве он шел вперед и дальше, отдавая все силы своего таланта все более глубокому психологическому раскрытию характера своих героев, что и составляет сущность театра Погодина.

И, как всегда это бывало в подобных случаях, Погодин понял неотложную необходимость самому побывать «на месте происшествия» и полетел за океан, в Америку, только для того, чтобы прочувствовать ту атмосферу, в которой проходил последний, трагический период жизни его героя.