Анатолий Черноусов - Повести

Наконец, в рассказе «Хобби инженера Забродина» проглядывает стремление автора к постановке социальных вопросов, к анализу обстоятельств, предопределяющих отношение людей к делу, которое им доверено.

В центральной прессе прозвучали одобрительные голоса, отметившие смелость молодого прозаика, обратившегося к важной теме.

Участие в V Всесоюзном совещании молодых писателей (1969 г.), публикация рассказов и повестей в журналах и книгах, издаваемых в Москве и Сибири, привели А. Черноусова к решению сделать литературу своей профессией.

Избранный им путь оказался плодотворным. Заметным явлением русской прозы стали повести Анатолия Черноусова, включенные в эту книгу: «Практикант» (1973), «Чужие» (1976), «Второй дом» (1983).

На первый взгляд, в этих произведениях мало общего. В «Практиканте» будущий инженер, а пока студент Андрюха Скворцов приходит в заводской цех на практику, и содержание повести определяется тем, что видит герой повести и какие мысли по этому поводу у него возникают.

В «Чужих» один из центральных персонажей — Валерий Климов — тоже инженер. Но на первом плане — не производственные дела, а столкновение двух идеологий: идет спор между атеистами и верующими.

И совсем другой круг вопросов возникает в повести «Второй дом»: инженер Горчаков, преподаватель института, занялся строительством дачи. В обстоятельствах и подробностях этого, казалось бы, нехитрого дела раскрываются характеры и самого Горчакова, и многих других людей.

И все же есть во всех трех повестях «общий знаменатель» — умение писателя раскрыть социальный смысл как будто бы частного явления.

Эта особенность подхода А. Черноусова к жизненному материалу была подмечена сразу же. Например, Георгий Марков в предисловии к сборнику «Молодые люди» (Москва, издательство «Молодая гвардия», 1975) подчеркнул, что повести А. Черноусова (в книгу вошли «Непривычное дело» и «Практикант») «затрагивают жгучие проблемы советской действительности, обнаруживая социальную зоркость писателя, острый художественный глаз, общественный темперамент».

Об этом же писали многие журналы и газеты — после выхода «Непривычного дела» и «Практиканта» почти в каждой статье о современной прозе, в литературных обзорах, в десятках рецензий фигурировали названия этих повестей писателя–сибиряка.

Конечно же, не сама тема вызывала этот напряженный интерес — уже отмечалось, что А. Черноусое не был ее «первооткрывателем». Причина успеха лежала глубже — в стремлении разобраться, где искать причины явлений, вызывающих тревогу, в желании проанализировать, какие обстоятельства приводят к негативным ситуациям, в самой позиции писателя–гражданина. Каждое произведение по своей сути являлось художественным исследованием, проведенным еще и с точки зрения социолога.

Не всегда однозначно воспринимала критика эту сторону повестей А. Черноусова, усматривая порой в его произведениях известную «перегруженность», вызванную желанием возможно шире рассмотреть весь комплекс проблем, затрагиваемых в произведении. Но, на мой взгляд, прав критик Валентин Хмара, который писал: «А. Черноусову… удается (пока, по крайней мере) далеко не все. Характеры большинства его героев, думаю, все–таки одномерны, функциональны, почти целиком «замкнуты“ на конфликтную ситуацию. Однако произведения писателя наверняка памятны всем, кто их читал. Памятны гражданским пафосом, своей «колючей“ энергией, проницательной мыслью и мастерством, с каким заурядная, будничная коллизия открывается для нас в подлинной, общественной значимости» (Литературная газета, 9 августа 1978 г.).

Соглашаясь с В. Хмарой, повторю его слова: «произведения писателя наверняка памятны всем», — ибо эти слова свидетельствуют, что творчество А. Черноусова находит живой отклик в душах читателей. А не это ли цель каждого художника?

Не исключаю, что, когда чуть раньше назывались темы черноусовских повестей, кто–либо из читателей испытал разочарование: да ведь об этом можно прочесть в любой газете!.. И в самом деле — в «Практиканте» автор прослеживает, откуда идет штурмовщина, как она лихорадит коллектив. Многие писали об этом явлении, понимая, чем оно грозит в масштабах народного хозяйства страны. В «Чужих» во весь рост встает вопрос — в какой уже раз! — о том, как религиозный дурман губит людей. Губит не только в переносном, но и в прямом смысле. Повесть «Второй дом» заставляет задуматься над «дачной проблемой», которая, без всякого преувеличения, интересует миллионы трудящихся.