Исаак Гольдберг: Попутчик

Втиснулся он к ним на какой-то маленькой станции во время трехминутной остановки. Верхняя полка была свободна, он закинул туда чемоданчик, сбросил с себя пальто, вытащил гребешок, пригладил редкие серые волоски, высморкался громко, хозяйственно и, оглядев всех, сладко улыбнулся:

— Здравствуйте! Все мужская компания! Это хорошо!

В ответ ему что-то пробурчали: собрались все люди, видно, необщительные, желчные, недовольные. Он, не унывая и не обижаясь, вскочил, залез на свое место, укладывался и сыпал оттуда словоохотливо, бодро и приветливо:

— Страсть не люблю, когда в отделении дамский пол. Слова хорошего не скажи, анекдотец какой захочется рассказать — молчи. Вообще — стесненье... А вы, граждане, как насчет картишек? А?

Опять что-то буркнули ему желчные люди.

— Я насчет преферансику! Не на интерес, а так — для времяпрепровожденья? Неужели нет охотников?..

— Нет... Мы не играющие! — сухо и неприязненно ответили ему.

— Ах, жаль!..

Вагон поскрипывал, где-то внизу, под полом мерно отстукивало, отмеривало, отзванивало. За окном ползли столбы, кустарники, поля. Изредка там расступались пологие горы и выбегали в долинку дымчатые избы, подбежавшие к речке, — и тогда лязгало громче и громче отстукивало, отзванивало под полом: поезд проползал над мостком.

В мерных звуках поезда тонули говоры, всплески смеха, вскрики. В вагоне каждый утаился на своем месте. Многие, незнаемо для самих, загрустили той особенной грустью дороги, когда остается позади какое-то прошлое и неизвестное встает впереди.

А тот, новый пассажир, неугомонный и шумливый, слез со своей верхней полки, со своего места, забрякал чайником эмалированным, зашебаршил бумажными свертками, кулечками, засуетился, захлопотал.

— Тут вот станция хорошая для чаепития скоро будет! Отличная там вода!.. Давайте, граждане, у кого чайничек побольше, я сбегаю! Очень советую набрать тут кипятку!.. Оччень!..

Желчные, усталые люди слегка оживились. Один достал свой чайник, заглянул в черную пасть его, обидчиво сказал:

— Мы ведь и сами можем сбегать за кипятком-то! Дело не великое!

А тот собрал в морщинки серое лицо свое, полузакрыл глаза, ужасается:

— Какой может быть разговор!.. Я мигом! Мне все едино, что один, что два набирать!.. Давайте, давайте!..

Вырвал чайник. Собрал их оба за дужки в одну руку, втиснулся через перегородку, устремился к выходу.

Поезд крикнул. За окном проплыли какие-то постройки.

Кто же устоит против чаю? Какой желчный брюзга останется в своем углу, нелюдимый и насупленный, когда вот тут хлопотливо расставлены чашки, из замасленных бумажек и баночек, из сткляночек появятся подорожники, и каждой морщинкой улыбающееся, сияющее лицо так и лезет в глаза, так и просит:

— Да пожалуйста! Да за компанию! Ведь вода прямо, радивактивная? Ей-богу!..

Так вот и выползли из своих углов пассажиры, придвинулись к столику, к чайнику. Потянулись к своим корзиночкам, к сумочкам. Разворачиваются бумажки, открываются баночки, откупориваются сткляночки.

— Да, действительно, водица замечательная!

— Очень хорошо!..

— Да, господи! Да я ведь эти места сколько раз взад-вперед изъездил!..

За чаем люди добрее делаются. За чаем, в вагоне, под уютный мерный лязг, стук и гуд д у ши чуть-чуть шире раскрываются.

— А вы что же по торговой, или так — командировочный?

— Я-то? Я комиссионер... Ну, и, конечно, с командировкой. С командировкой, знаете ли, удобнее. Хе-хе!.. А вы доставайте селедочку. С селедочкой, пожалуйста!

— Что вы? Чай с селедкой?

— Да самое разлюбезное дело! Я всегда так: беру жирнущую астраханскую сельдь (чтоб икряная была!) и с чаем!.. Господи! сколько этаким манером чаю можно выпить! Прямо удивленье!

— Интересно...

— А что же?! В дороге ведь три дела подходящие имеются: картишки, анекдотики и чай... Хе-хе!

За чаем души чуть-чуть приоткрываются. Ну и разговор легче тянется.

Веселый пассажир угостил попутчиков чаем, селедкой, угостился сам. После чаю аккуратно прибрал на столике, собрал селедочные кости, смял их вместе с бумагой, сходил в уборную сор выкинуть, руки вымыл.

После всех этих хозяйственных дел облегченно вздохнул и посожалел:

— Эх, а жалко все-таки, что преферансик не состоится!

— Не играем! — миролюбиво буркнул самый желчный.

— Можно и без карт. Вот вы, видать, человек бывалый, рассказать можете что-нибудь интересное!