Феоктист Березовский - Бабьи тропы

— Нельзя дорогами ехать, — ответила бабка Настасья, щурясь от полыхавшего по избе огня. — По всем дорогам будут идти, перехватят тебя… убьют.

Замолчали.

Дед Степан суетливо подпоясывался.

Марья все еще металась и охала.

Демьян стоял посреди избы, перебирал пальцами бороду, прислушивался к грозе и ливню, соображая, каким путем направить отца, и ничего не мог придумать.

— Стреляют! — испуганно сказал он, обращаясь к отцу.

— Скорей, тятенька!

На момент все замерли.

Сквозь грохот грозы и рев дождя прорывались отдельные выстрелы.

Слышались отчаянные крики баб. Где-то, совсем близко, шумел народ.

— Куда же ехать-то? — еще раз спросил дед Степан, кидаясь опять к сбруе.

Бабка Настасья встала из-за стола и, задевая впотьмах за сноху и за сына, пошла к старику.

— Слышь, Степан? — торопливо зашептала она, прислушиваясь к приближающемуся шуму за окнами. — Вспомнила я… Поезжай к мельнице, обогни болотце около поскотины, потом прямо в урман. Найдешь там тропу, тропой и поезжай. Скорей!

Вспомнил и дед Степан, что есть там тропа: та самая глухая таежная тропа, давно всеми забытая и чуть приметная в лесу, по которой когда-то пришли они с бабкой из Васьюганья в Белокудрино. Около деревни след этой тропы стерся и порос мохом да брусникой, а подальше от деревни не один раз примечал ее дед Степан, когда урманить ходил. Этой тропой от Белокудрино до Новоявленского не больше сорока верст, — путь самый короткий и прямой, никому неведомый.

— Не погибну во мхах? — спросил дед Степан, хватая узду и седло с гвоздя.

— Не мешкай! — толкнула его бабка Настасья к двери. — Не погибнешь, знаю я эту тропу. Беги скорей!

Шум на улице усиливался. Откуда-то долетал отчаянный бабий голос:

— Спа-си-те-е-е!..

Дед Степан кинулся в сени и на ходу крикнул:

— Благословляйте!

Демьян и Марья послали ему вслед:

— С богом, со Христом, тятенька!

Закрывая за собой дверь, дед Степан еще раз обернулся за порогом, просунул обратно в избу голову и, освещенный молнией, прошептал:

— Прячься, Настасья! Ради истинного… Подходят!

Бабка Настасья махнула рукой:

— Ладно…

Демьян вышел за отцом в сени, запер на задвижку дверь и вернулся в избу.

А дед Степан, выскочив из сеней на двор, под дождем и грохотом грома пробежал в пригон; с трудом отыскал впотьмах буланого коня и, взнуздав и оседлав его, потянул за собой. Конь упирался, но получив удар ногой под бок, покорно пошел за дедом в ограду.

Проворно прыгнул дед в седло и тронулся через задний двор к гумнам, а там, натянув поводья и подталкивая ногами коня, поскакал в потоках дождя к мельнице.

И в тот самый момент, когда конь вместе с дедом отделился от усадьбы, в ограду Ширяевых с ревом ворвалась ватага мужиков, вооруженных винтовками, охотничьими ружьями, топорами и вилами.

— Бей! — ревела ватага. — Здесь!.. Бей!.. Отворяй!

Не ожидая ответа, навалились на дверь. Запорка крякнула, и дверь с визгом распахнулась.

Мужики ввалились в сенцы, потом в избу.

— Зажигай огонь, сволочи! — звенел впотьмах голос Колчина.

— Зажигай! — кричали охрипшими голосами мужики.

— Кто тут есть?

— Живо!

Демьян тихо сказал:

— Спичек нету…

Какой-то человек в военной форме вынул из кармана спички. Долго скоблил по коробке. Отсыревшие спички не горели. Мужики топтались и тяжело пыхтели. Изба наполнилась запахом самогона. Наконец спичка вспыхнула. Демьян, не торопясь, взял со стола сальник и поднес к огню.

И лишь только огонь осветил незнакомую толпу мужиков и стоявших в кути хозяев, Колчин исступленно завизжал, обращаясь к военному и указывая рукой в сторону бабки Настасьи:

— Вот она, ведьма, господин капитан! Эта самая! Внучонок ее, Пашка Ширяев, один из главных большевистских комиссаров, господин капитан.

Капитан смерил глазами спокойно стоявшую и строго смотревшую бабку Настасью, повернулся к Демьяну, поставившему сальник на стол, и рявкнул:

— А ты кто такой?

— Кто… я-то? — спросил в свою очередь бледный Демьян, поворачиваясь к офицеру.

— Ширяев я, Демьян.

— Отец Пашки Ширяева?

— Знамо, отец… Конечно… — Мы, того…

Хотел Демьян еще что-то сказать, но запнулся и скосил глаза к порогу, от которого блеснул желтый огонь, в тот же миг прогремел оглушительный выстрел — ряд крупной дроби влип в левое ухо Демьяна.

Взмахнув большими руками, Демьян закачался и шлепнулся спиной на пол.

— Кара-у-у-л! — истошно закричала Марья. — Уби-ли-и-и!