Юрий Пензин: К Колыме приговоренные

— Гриша, как это ты: не чавкай!

— А ты, Иван, у тебя что, скотина, память отшибло?!

— А ты: от скотины слышу!

Когда были исчерпаны все воспоминания, Иваньков спросил:

— Иван, а ты и правда бы меня застрелил?.

— Кто знает, — задумчиво ответил Кретов. — Ведь затмение на меня нашло.

И тут они словно враз вспомнили прошлогодний сплав по этой реке с Майкой Черепицыной. И тогда шли долгие дожди, и они так же сидели в сырой палатке, где от одежды пахло немытым телом, а от портянок потом, и тоже коптил примус, но ссор между ними не было. Кретов, похоже, приухлёстывал за Майкой, а Иваньков надеялся, что Майка его отошьёт и на него, Иванькова, положит свой глаз. Кретова Майка отшила, но и на него не положила глаза, и поэтому все, без обиды друг на друга, отсидев дожди в палатке, сплавились.

— Выходит, нам Майки с тобой не хватало, — рассмеялся Кретов.

— Выходит, — согласился Иваньков.

В следующий полевой сезон Иваньков и Кретов сплавлялись по реке с Майкой Черепицыной.

Плохой человек.

Олень.

Хороший человек.

Идите ко мне, чай есть, водка есть.

Дурак ты.

Он плохой человек.

Не понимаю

Иди сюда.