Альберт Мифтахутдинов - Головы моих друзей

— Привидения… я с ними «на ты и за руку».

— Идем чай пить, мы тебя не будили, уж больно хорошо спал.

…Потом мы раскидали угли, натаскали на гальку веток и поставили палатку. В палатке жарко. Снимаем обувь, затем куртки, затем свитера. Все равно жарко.

От прелых веток в палатке аромат. Пахнет ветками, рекой, ветром. Пахнет тишиной ночи и землей. Кажется, будто в изголовье у нас земной шар.

Солнце просыпается раньше всех, и мы вылезаем из палатки, когда уже согрета земля. Редкий денек — мошкара и комарье еще не вышли на работу, и мы нежимся в лучах утреннего солнца, загораем.

На завтрак — пустой чай и немного сахара, вот и все. Но мы знаем, что в конце дня наш маршрут и дороги каюра Володи должны пересечься, и тогда у нас будет все.

Мы забываем, что последние два дня работали очертенело, вдохновенно, до одури, прошли много, а вода — она и ночью вода, и после чая аппетит разыгрывается зверский.

Вдруг Слава Кривоносов тихо подзывает Бича, берет его на руки и сдавливает своей могучей рукой Бичеву челюсть, чтобы он не лаял, и кивает на реку.

Мы смотрим и замираем. Недалеко от палатки спокойно пьет воду олень, небольшой изящный дикий олень.

Слава думает, как бы удержать Бича, чтобы он не вырвался и не спугнул животное.

Жора Старцев лихорадочно подсчитывает, сколько из этого оленя получится шашлыков, и уже мысленно отрезает себе часть грудинки (лучшую часть).

Он в нетерпении. Он ползет по-пластунски к палатке и думает об оставленном там револьвере.

Я смотрю на все широко открытыми глазами, боюсь пошевелиться и думаю, чем же все кончится.

Жора выползает из палатки и ползет по гальке к оленю. Я представляю, каково ему голому тащиться по камням. Наконец метрах в пятидесяти он замирает, целится, и щелкает выстрел. Пуля падает рядом с оленем, тот даже не поворачивает головы.

Бич видит оленя и отчаянно вырывается из железных объятий Кривоносова.

Жора стреляет еще раз.

Пуля падает рядом, отскакивает от камня и жужжит. Олень вскидывает голову, смотрит на нас, потом снова наклоняется к воде и пьет.

Жора снова стреляет, две пули подряд.

Олень грациозно подпрыгивает вверх, Бич вырывается, лает и бросается к нему.

Олень перепрыгивает через реку и несется по тундре, Бич стремглав, сломя голову несется за ним.

Жора в сердцах стреляет в Бича, но не попадает.

Все, не видать нам сегодня шашлыков и бифштексов!

Зря мы плотоядно улыбались, боясь пошевелиться!

Зря Жора мысленно отрезывал часть грудинки. (лучшую часть)!

Всем нам смешно и обидно. Жора все сваливает на Бича, клянет его и обещает оторвать ему голову, когда тот вернется.

Бич возвращается, тяжело дыша и высунув язык, понурив голову. Ему стыдно.

Слава гладит Бича:

— Что ж ты, товарищ, так обмишурился?

— Товарищ? — кричит Жора и пинает Бича голой пяткой. — Макнамара ему товарищ!

Мы собираемся. По нашим следам пройдут промывальщики, и мы оставляем им в могиле палатку, чтобы не тащить ее с собой. В кресте оставляем записку:

Ребята поймут, что когда мы уходили, у нас было хорошее настроение, но в ручье мизерные значки золота, и надежды на что-нибудь интересное нет. Мы уходим бодро, подтянув животы. Бич угрюмо плетется в стороне.

Но в конце долины подбазы нет, Володя где-то задержался, палатка наша оставлена, и мы, не солоно хлебавши, устраиваем ночлег на нагретой гальке, соорудив вокруг лежки навесы от ветра.

Спим урывками, сожжены все окрестные бревна, за дровами идти нет никакого желания, мы жмемся друг к другу, холодно, и только Слава Кривоносов бодр, поддерживает огонь и вообще подает личный пример. Мы и так знаем, что наш начальник — образец тундрового человека, мы просто удивляемся его выносливости. К утру, когда мы приготовились молча умирать, раздался тонкий цокот копыт.

Маршрут двадцать седьмой, здесь читатель убедится, как важно иметь друзей на материке

У лося был разорван бок, а из раны на животе вываливались внутренности. Медведю тоже досталось — он убегал по косе в чащу, хромая и ревя. Медведь был матерый и, наверное, поднаторевший в схватках. Такого огромного мы еще не видели. Он был двухцветным — половина черная, половина желтая. Пока Володя Колобов возился с карабином, он ушел в чащу. Лось крутил головой и не мог подняться. Это был молодой самец. Мы пристрелили его, чтобы он не мучался… Обычно лоси сильней медведей, просто этот был неопытным.