Леонид Кокоулин - Колымский котлован. Из записок гидростроителя

— Вообще-то я скажу вам, Георгий Петрович, — как ни странно, но гидротехники по сути консервативны. Да-да, мы слишком часто предпочитаем испытанный путь. Может, это уже избитое сравнение, но хочется опять им воспользоваться: мы построили космические корабли, на Луну летаем — тут смелости не занимать, а вот сделать напорную трубу диаметром в двадцать метров — не решаемся. Прямо обидно! Расчеты же, убеждающие в том, что трубы такого сечения выдержат напор, есть. Но никто не рискует довести дело до конца. Скажу больше: я убежден, что если бы такие трубы отлить из чистого золота, то и в этом случае они бы оправдали себя!

Старшинов задумчиво смотрит на реку.

— Да, сколько мути несет вода, хорошо бы устроить отстойники…

Я знал, что Старшинов любит реки горные, чистые. Когда-то такой была и Колыма: непроходимые пороги, ошалелое течение. Но вот объявилось на ней золото, и заработали на Колыме мониторы и драги. Сейчас, когда река опала, всюду — и на камнях, и на траве — лежит грязно-серый осадок.

На душе у начальника СМУ нельзя сказать чтобы тоже лежал осадок, но видимой причины для хорошего настроения не было.

На первом этапе технического проекта рассматривалось несколько вариантов общей компоновки гидроузла. Все эти варианты были изучены как и комплекс — география с геологией. Вот прямо на этом месте, где мы стоим, реку перечеркнет стотридцатиметровой высоты плотина, водохранилище гидроузла примет в себя тысячи кубических километров воды, и, в конечном счете, электростанция выдаст так необходимую этому краю электроэнергию.

Но это в очень неблизком будущем…

А сейчас мучило нас: как же помочь ребятам переправить бульдозер через Колыму?

Я присел на торчащий из земли камень и засмотрелся на огоньки шиповника, на заснеженные горы и подумал: скоро засахарит снегом и эти прекрасные ягоды — и шпили у самого неба на тучи неловко прилягут. Что это я, никак, стихами заговорил, лезет в голову черт-те что. Ребята предложили проволочь бульдозер под водой, по дну. Не укладывается, не представляю. Подобного ни в одном справочнике не встретишь.

Мы увидели спускающихся с горы парней и вышли им навстречу.

— Товарищ начальник, — откозырял Димка. — Группа выполняет операцию «Ы». Следуем в пункт назначения «Переправа» топить технику в количестве единиц — бульдозер.

— Ну-ну. — Георгий Петрович не любил шуток в серьезном деле, но хорошее настроение парней ему нравилось.

Лэповцы сбросили с плеч веревки, ломы, топоры. Из-за поворота разом выскочили бульдозер и арттягач. Они сбежали к воде, развернулись и замерли. Вышел из бульдозера Тимуров — начальник парка тяжелых машин. На своем еще недолгом веку он построил не одну гидростанцию. Невысокий, ладный человек, внешне спокойный, несколько тихий и в общем-то неброский. Его неторопливость часто принималась за безучастность, спокойствие — за безразличие. И не раз начальство пыталось заменить его более активными и опытными товарищами. Тимуров с тем же внешним спокойствием, с достоинством уступал место, и тут же участок начинало лихорадить. Через некоторое время Олега Николаевича восстанавливали в прежней должности, и он, не возмущаясь и не жалуясь, продолжал свое большое дело — обеспечивал стройку механизмами.

Тимуров показал вниз, где бурлила, словно в адском котле, вода, и обратился к парням:

— От вас требуется форсировать реку, закрепиться на том берегу. Поднять переходные опоры, перекинуть воздушный мост. Работа, разумеется, не легкая, но есть надежда, что вы с ней справитесь. Иначе не поручали бы вам это дело. Понятно?

— Понятно, понятно, ловко. Только через такую реку где взять веревка, — ответил Талип Тимурову.

Парни на берегу готовились к переправе. Заделывали мертвяки, используя валуны, разбросанные по всему берегу.

— А масло из картера слили? — спросил Старшинов.

Тимуров кивнул головой.

Старшинов еще потоптался около бульдозера и подошел к бригадиру.

— Слушай, Ланцов. Может, вначале прощупать дно, неровен час, на валун напоремся?

Димка перехлестнул трос и завязал его калмыцким узлом, распрямился.

— Не боитесь, и так все утро ванну принимали до опупения. Вроде бы нет серьезных зацепов.

Они посмотрели на реку, на солнце. Солнце пыталось перевалить снежный купол гольца на том берегу, да не смогло — увязло в Синегории. И лучи его скользили косо вниз. От этого Колыма горела золотыми огнями, а листья лениво садились на воду и, словно бабочки, сложив крылья, мчались, легонько касаясь струи.