Вячеслав Сукачев: Замуж за хорошего человека

— Смотри, стенку завалишь.

С этого и пошло. Вечером, уже в постели, вдруг припомнился ей Колька, вытянувшийся у стены. Проснулась утром — Колькины перепуганные и неотступные глаза. Тут и сама напугалась, но еще считала, что все обойдется, забудется. Дальше — больше: захотелось еще раз увидеть его, просто так, из любопытства — что там с его испуганными глазами? Увидела. Приехал на мотоцикле заправляться. Теперь уже не просто смотрела, с опаской вглядывалась, почти раздраженно, но пристально. Ничего особенного вроде бы: обыкновенные серые глаза, пушок на щеках, тонкая шея — семнадцать лет парню. А ей-то двадцать третий пошел. Поймала себя на этом подсчете и уже всерьез всполошилась. Спросила его с раздражением:

— Ты что же, учишься или нет — все лето дома?

— Каникулы, — смущенно ответил Колька.

— Кем будешь-то после техникума?

— Механиком.

— Механиков ноне развелось, — усмехнулась она, — еще молоко на губах не просохнет, а они уже в механики норо…

Колька резко ударил заводной рычаг и уехал.

— Ишь ты, — удивилась Поля, — с характером.

Недели две она Кольку не видела. Вроде бы успокоилась и мыслями от него отошла. Ее даже забавляло то, что на заправку младший Колькин брат приезжал. Но вот минуло две недели, и она забеспокоилась — Колька как в воду канул. Было упрекнула себя за это беспокойство, но тут же и оправдание нашла: обидела парня, нехорошо получилось. Так вот, с обманом в сердце, у Колькиного брата и поинтересовалась:

— Что, Дениска, брат в город уехал?

— Не-е, — ответил белобрысый Дениска, протирая тряпочкой бак, — гараж с папкой строят. Скоро машину будем покупать.

— Ну-у! — притворно удивилась она. — А тебе не рано на мотоцикле ездить?

Дениска нахмурился (вот же братики уродились), ничего не ответил и покатил мотоцикл от заправки.

Увидела она Кольку уже перед самым его отъездом в клубе. После кино были танцы, она кружилась с Василием Баяновым и вдруг заметила долговязую Колькину фигуру в фойе. Стоял Колька в фойе и смотрел на нее вполприщур, внимательно смотрел, пристально. И Поля неожиданно смутилась, отстранила притиснувшегося к ней Василия, а вскоре и с круга сошла. Минут через десять украдкой глянула в фойе — Кольки не было. Пожаловалась на духоту и вышла на улицу — Кольки не было. «Вот же чума болотная, — сердито подумала о нем, — приревновал, что ли?»

После танцев Васька Баянов увязался провожать. Шла с ним и чувствовала — втроем идут. У перекрестка сказала Василию:

— Тут я сама дойду.

— Поль, чего ты? — удивился Василий.

— Сказала — сама! — рассердилась она и заспешила по своей улице.

Долго сидела на скамеечке возле дома. Мимо прошли ребята с гитарой. Поля напряглась — Колькин голос слушала, но его не было…

Вновь объявился Колька под Новый год. За четыре месяца она приутихла памятью о нем и собиралась совсем забыть. Но Колька не забывался. Хоть портрет с него рисуй, так живо перед глазами стоял с пушком на щеках и тонкой шеей. За четыре месяца Поля как бы родилась заново и научилась терпению, которого недоставало ей в прежней жизни. В прежней жизни она бывала тороплива, потому сделала много ошибок и теперь не хотела повторять их снова.

Колька приехал возмужавшим, с чисто выбритыми щеками и задумчивостью в глазах. Правда, сквозь эту задумчивость еще пробивалась прежняя робость, но уже чуть-чуть пробивалась.

— Ну как, механик, учишься? — скрываясь за насмешливостью, спросила Поля.

— Учусь, — почти бойко ответил он и в свою очередь спросил: — А ты замуж не вышла?

— Не вышла, Коля, — вздохнула Полина. — Тебя дожидаюсь.

— А как же Василий Баянов? — напрягся Колька, не выдержал игры, и этим сильно обрадовал Полю.

— Да никак…

— Пошли в лес? — неожиданно предложил Колька.

— Это еще зачем? — удивилась Полина.

— А просто так. Ночь вон какая… В городе до леса далеко, а здесь — рядом.

А и в самом деле была светлая новогодняя ночь. Тихая ночь. Вся деревня у «Голубого огонька» обмерла, и только они стояли среди сугробов во власти своих чувств.

— Пошли! — махнула рукой Полина.

Они выбрели за село и по тракторному следу направились к лесу, который темно и таинственно стоял среди лунного света и белых снегов. Колька часто задирал голову — звезды считал. Поле было хорошо и весело.

В лесу Колька отыскал маленькую пушистую елку, утрамбовал вокруг нее снег и лихо объявил:

— Это наша елка!

На макушку ели он нахлобучил свою шапку, на ветки повесил перчатки и шарф и довольный, радостно улыбающийся посмотрел на нее.