Максим Зверев - Заимка в бору

Однажды мы с ребятами рыбачили, засучив штаны и забравшись поглубже в воду. Я внешне ничем не отличался от сверстников – загорелый, без картуза, перепачканный, как и все, во время азартной рыбной ловли. У меня было новое бамбуковое удилище.

К нам подошел хорошо одетый мужчина в соломенной шляпе, белом чесучовом пиджаке и с пенсне на носу.

– Мальчики, дайте кто-нибудь удилище, я попробую порыбачить, никогда не приходилось?

Сын кучера Степа и я враз протянули свои удилища. Мужчина взял мое. Мы присели на песок и тихонько посмеивались над ним за неумелое забрасывание и зевки поклевки. Вот опять поплавок исчез под водой. Степа не выдержал:

– Дяденька, тащи!

Надо было видеть, как обрадовался наш рыболов, когда на берегу запрыгал крупный чебак! Он бережно завернул его в носовой платок и положил в карман, который сразу же промок.

– Возьми, мальчик! – сказал он, подал мне удилище и десятикопеечную монетку.

С гривенником в кулаке я, запыхавшись, побежал на заимку. Следом за мной бежал Степа и канючил:

– Отдай половину, вместе рыбачили!

Но мать погасила мою радость, как из ведра холодной водой окатила: она отдала гривенник Степе и прочитала мне длинную нотацию: я должен был отказаться от денег, и заслуга моя невелика – дать позабавиться кому-то десять минут моим удилищем. А я слушал и думал о том, как Степка уже покупает леденцы в лавке…

Гривенник не поссорил нас. Мы долго дружили, выросли, но мировая война четырнадцатого года разлучила нас: меня, московского студента, и Степана, наборщика типографии. Погиб он после войны нелепо— пошел в бор за грибами, заблудился, да так и не был найден.

У берега Оби в ожидании разгрузки стояли плоты. Значительно ниже по течению реки рабочие лошадьми вытаскивали бревна с плотов – со свистом, гиканьем и криками. А около нашего берега стояла знойная тишина летнего полдня. Пахло размокшей корой, смолеными канатами и сырым песком. С заливных лугов противоположного берега доносились пение желтогрудых дубровников, поскрипывание коростелей и кукование.

Я лежал с ребятами на горячем песке и с трудом согревался после долгого купания. Весь засыпанный песком загорелый Степка с посиневшими губами, едва владея трясущейся челюстью, предложил:

– Ребята… айда… силять!

– Как это – силять? – не понял я.

– Увидишь… согреемся и айда?

Через полчаса с удилищами на плечах мы подошли к плоту. Вместо лесок на концах удилищ были привязаны волосяные петли.

Первое же бревно начало тонуть, едва я вступил на него, второе повернулось вверх мокрым скользким боком. Но, глядя на ребят, я быстро освоил несложную технику хождения по плоту. Большинство бревен было закреплено прочно.

– Е-есть одна! – раздался возглас белокурого веснушчатого Васьки. На конце его удилища извивалась небольшая щучка, охваченная поперек тела волосяной петлей.

– Вон еще одна стоит!

И в самом деле, у самой поверхности нагретой солнцем воды, между двух бревен, неподвижно дремала щука.

На моих глазах один из мальчиков погрузил в воду перед головой щуки волосяную петлю на конце удилища, завел ее до середины тела рыбы и энергичным рывком выхватил из воды добычу.

– Ого какая! Ленька, дай кукан 3 3 Кука́н – приспособление для сохранения и переноса выловленной рыбы. Он представляет собой прочный шнур с проволочной петлёй на конце. Пойманную рыбу, осторожно сняв с крючка, сажают на кукан. Для этого петля продевается в отверстие, сделанное ножом в мягкой ткани рта рыбы, около нижней челюсти, и рыба осторожно опускается в воду ( примечание редактора ) !

Я тоже заметил щуку. Ни один плавник у нее не двигался. Но левый неподвижный глаз, казалось, строго смотрел на меня. Осторожно я стал опускать петлю перед щукой. Но рыба находилась около самого бревна, и оно мешало надеть петлю.

– Она крепко спит, поверни ей рыло удилищем, тогда осиляешь, – поучал меня кто-то из ребят.

Не веря своим глазам, я концом удилища осторожно отодвинул голову щуки от бревна. Рыба лежала, теперь неподвижно посередке между бревнами. Только грудные плавники ее задвигались.

– Силяй быстрее – проснулась!

– Сейчас сиганет под бревна! – торопили меня ребята.

Я рванул удилище вверх. На его конце беспомощно билась щука!

Прыгая с бревна на бревно, подбежал Ленька с куканом. Едва мы надели мою добычу на кукан, как Леньку стали звать на другой конец плота, там тоже поймали щуку.

Впрочем, рыбалка не обошлась и без слез. Ленька, самый младший из нас, все время бегал по плотам от одного рыбака к другому и помогал надевать на кукан щурят. Вдруг мы услышали громкий плач. Оказалось, крупный щуренок схватил Леньку за палец и стиснул челюсти в мертвой хватке. Мальчуган орал, тряс рукой, а у него на пальце болталась рыба. Показалась кровь. При виде ее Ленька заорал что есть мочи.