Павел Гельбак - ...И вся жизнь

Журналист показал внуку отчеркнутое красным карандашом место в книге.

«…Я. В. Смушкевич был великолепным организатором, отлично знавшим боевую летную технику и в совершенстве владевшим летным мастерством. Он был исключительно скромным человеком, прекрасным начальником и принципиальным коммунистом. Его искренне любили все летчики».

Герман взял из рук деда книгу:

— О нашем герое здесь больше ничего нет?

— Здесь нет…

— А об Испании? Ты говорил, что достанешь книгу о генерале Дугласе.

— Немного освобожусь и подберу тебе книги о революционных боях в Испании.

Павел Петрович не сразу смог выполнить свое обещание. На него, как он и предполагал, после отпуска навалилась куча неотложных дел. А книги о войне в Испании еще надо было найти. В домашней библиотеке их не оказалось. Лишь неделю спустя после возвращения из Паланги он принес «Испанский дневник» Михаила Кольцова.

— Вот одна из обещанных книг. Может, тебе, Гера, она и покажется скучной. Писатель рассчитывал на более взрослых читателей. Если что будет непонятно — спросишь. Есть здесь несколько страниц, посвященных генералу Дугласу.

Дед полистал книгу, подумал, что все-таки внуку шестикласснику «Дневник» может оказаться не по силенкам, решил немного объяснить, что к чему. Начал разговор и увлекся.

Михаил Кольцов перед войной был одним из наиболее известных советских публицистов. В «Правде» да и во многих других газетах и журналах печатались чуть ли не ежедневно его статьи. И всегда с места, где развивались интересные события. Одним из первых советских журналистов Михаил Кольцов оказался и в Испании.

Естественно, что в Мадриде, в других городах, на фронтах революционной Испании военная судьба не раз сталкивала писателя и летчика.

Однако знакомство Михаила Кольцова и Якова Смушкевича состоялось не в Испании. Они и до этого встречались в Москве. Больше того, они жили в одном доме.

Смушкевич, как и другие, охотно читал статьи Михаила Кольцова, особенно любил его фельетоны. Связывала их и любовь к авиации. Как член редколлегии «Правды», Михаил Кольцов командовал агитационной авиаэскадрильей. По его инициативе был построен в ту пору не имевший себе равных в мире агитсамолет «Максим Горький». На борту этой гигантской машины помещались редакция, типография, радиостанция. В общем было все необходимое для проведения агитационной работы.

Правда, нельзя сказать, что летчик и писатель были приятелями. Оба очень занятые люди, они редко встречались вне службы. Разве что на лестнице дома, в котором жили. Встретившись, торопливо здоровались, осведомлялись о здоровье, иногда обменивались несколькими фразами — о погоде, каком-нибудь сообщении, напечатанном в газете.

Нужно тебе знать, что именно Михаил Кольцов первым открыл для страны писателя-коммуниста Николая Островского, рассказал о его героической судьбе, рассказал о готовящейся к изданию книге «Как закалялась сталь». Очерк в «Правде» заинтересовал читателей. Яков Смушкевич, встретив автора очерка, горячо пожал ему руку:

— Спасибо, вы познакомили нас с замечательным человеком. Удивительная судьба, а какое мужество! Вот у кого всем нам надо учиться оптимизму. Скоро выйдет его книга?

— Теперь, наверное, скоро.

— С нетерпением жду. Роман «Как закалялась сталь». Странное название для художественного произведения, вы не находите?

— Точное название — роман о том, как партия, словно сталь, закаляла характеры молодых коммунистов.

— Любопытно будет прочитать.

Михаил Кольцов лукаво прищурился:

— Знаете, я когда-нибудь и о вас напишу, соседушка, мой свет…

— Не выдумывайте, пожалуйста. Что обо мне писать?

Писатель сдержал свое слово. В «Испанском дневнике», как я уже говорил тебе, есть и о Якове Владимировиче и о его друзьях — «курносых», так в Испании называли советских летчиков-добровольцев.

— Почему «курносых»? — удивился Герман.

— В Испанию наши летчики прибыли на советских истребителях «И-15» и «И-16». Испанцы стали называть эти машины «Чатос» и «Москас». В переводе это и значит «Курносые» и «Мушки». Вот отсюда и наших летчиков тоже называли «курносыми». Кроме того, каждому из них, как и Смушкевичу, в целях конспирации были даны не русские, а иностранные фамилии и имена. Чаще всего испанские. Вот и ответ на твой вопрос: «Почему Смушкевич стал Дугласом?»

Когда Михаил Кольцов подарил соседу «Испанский дневник» с автографом, Яков Владимирович очень обрадовался. Он хранил книгу, как дорогую реликвию.