Иван Меньшиков - Возрождение ОД-3113

Всем была известна история перевоспитания Пети Карюкина, теперь пятисотника и комсомольца. Поступив в железнодорожное училище, Карюкин принес с собой привычки блатного мира. Он не хотел быть ни слесарем, ни токарем, ни котельщиком. Белозеров пришел на помощь мастеру.

— Ну, как дела, дорогой? — спросил он у подростка.

Тот исподлобья посмотрел на Белозерова и хмуро ответил:

— Ничего.

— А почему же ты не работаешь?

— Не наелся, — кратко ответил Карюкин, — и лучше меня не уговаривай, я не хочу быть котельщиком. Все котельщики глухие.

— Ты трусишь, дорогой, — ответил Белозоров и добавил насмешливо: — И насчет обеда тоже выдумываешь — обеды у нас дай бог на пасху. Другое дело — глухота.

— Обеды — это я так, — согласился Карюкин. — А глухоты боюсь. Как ты думаешь, какую лучше специальность выбрать?

Белозеров задумался.

— Знаешь что? Если это правда, то ты уж лучше в слесаря иди. Посоветуйся. Я тоже по секрету расспрошу у котельщиков, работа это или слезы богоматери.

Так и было решено, а на следующий день старый котельщик Грилев рассказывал ученикам о своей профессии. Он был влюблен в нее, и Карюкин окончательно убедился, что и в самом деле котельщиком быть неплохо. Но вот эта глухота…

— А вы не глухой? — спросил он старого рабочего.

— Ого, — ответил тот, — как жует комар, я, конечно, не услышу, а в остальном слух у меня нормальный.

Ученики засмеялись, и Карюкин сразу же после беседы подошел к Белозерову и сказал:

— Знаете, я решил! Буду котельщиком.

Так начиналось перерождение человека. Карюкиным теперь гордится все училище.

Авторитет, завоеванный Белозеровым, помогал ему сцементировать большой и разнородный коллектив учащихся.

…Паровоз стоял на канаве, обрастая с каждым часом новыми деталями. Вот ученики заменяют погнутый буфер новым. Коваженков, смахивая ладонью пот со лба, пригоняет в рамку парораспределителя левый цилиндр золотника. И в самый напряженный момент выяснилось, что одной части — левого инжектора — на свалке нет.

Паровоз был старой системы, и на складах тоже ничего подходящего не нашлось. Ребята пошли к Белозерову. Они требовали как можно скорее достать левый инжектор, и Белозеров вместе с директором училища Скобелевым потеряли сон. Они созванивались со всеми депо Оренбургской дороги, просили порыться на свалках. И все-таки добились своего: левый инжектор был найден.

Группа номер шесть приступила к монтажу.

Притирая наждачной пылью клапаны, Скорохватов с гордостью смотрел на старый «ОД».

— Вань, а Вань, — говорил он мечтательно своему дружку, — а вдруг да он в Сталинград пойдет? А?

— А что ж, может, и в Сталинград.

— Или в Сибирь? За углем? — не унимался Скорохватов.

— И в Сибирь может, — спокойно соглашался дружок, заканчивая монтаж инжектора.

Шел двенадцатый час от начала смены. Глаза подростка покраснели от усталости и слипались. Можно было идти домой, но завтра кончался срок обязательства, и Коваженков прислонялся лбом к холодному цилиндру паровоза, сон проходил, и он вновь продолжал работать.

Так же сосредоточенно и напряженно работала вся группа Михалыча. Облепив паровоз, ребята подтягивали тендер, Зачищали арматуру, что-то все время подвинчивали и подгоняли в этом огромном организме молчаливого «ОД». Судьба паровоза волновала теперь все училище.

Намного перевыполняли норму семнадцатилетний токарь Алеша Кривцов и его сверстник Глеб Глебов. И все это потому, что за обычным обликом паровоза, за этим неустанным напряжением подростки видели раны Сталинграда и славу, которая сопутствует им. Ребята здесь вступили в комсомол. Здесь из месяца в месяц они отвоевывали для училища одно из первых мест во Всесоюзном социалистическом соревновании железнодорожных училищ страны.

В снежную ноябрьскую ночь из широко распахнутых ворот депо вышел «ОД-3113». Машинист дал длинный гудок, и Ваня Коваженков, подбросив угля в клокочущую от огня топку, сказал гордо, как о самом главном, что передумал он в эти двадцать пять напряженных дней:

— Вот мирово-то! Старое корыто поплыло в океан. Пусть попробуют сказать, что оно плохо сделано! Если бы его еще броней одеть и послать к Сталинграду!..

— Ничего, Ваня, — сказал Белозеров. — Он и без брони хорош.

Это была правда. Это можно было видеть по тому, какими счастливыми и удовлетворенными взглядами провожали в новую жизнь учащиеся железнодорожного училища возрожденный «ОД-3113».