Лев Лондон - Строители

— Алло.

— Эй, ты, казак, — закричал Пункин, — держишься еще?

Я не ответил.

— Алло, алло…

— Ну чего тебе, Александр Семенович? Плохо держусь. Совсем плохо. Придется, наверное…

— Сдаешься?! — торжествующе закричал Пункин. — А я думал… Ну ладно, благодари и кланяйся в ноги, лесов ставить не нужно. Встречай, сейчас придут две автовышки.

— Вот спасибо, Семеныч! Ух какое спасибо…

— А ты думал, что Пункин действительно пожалуется в главк? Эх, ты… Пункин товарища никогда не подведет. Пункин…

Но я дальше не слышал. Бросив трубку, я побежал встречать машины.

…Шли дни. Вперемешку радости и огорчения. Огорчений было неизмеримо больше. Но вот закончен резервуар, отделан фасад. Долго не ладилась вентиляция, но и она наконец заработала.

В понедельник утром на стройку приехал Николай Николаевич. Он, не глядя, поздоровался со мной и Ромашковым и прошел в гараж.

В течение часа он обследовал все помещения, заглянул на чердак, в вентиляционные камеры. Потом обошел территорию двора.

— Перевел людей? — строго спросил он.

— Видите ли, мы тут…

— Перевел рабочих? Отвечай прямо, не юли.

— Нет, Николай Николаевич, не перевел.

Мой управляющий впервые посмотрел на меня, по-отечески положил руку на плечо и сказал:

— Молодец. Ты сделал Первый Шаг.

В раскрытые ворота гаража одна за другой въезжали тяжелые автомашины, непрерывно подавая гудки…

Скоро год, как я назначен главным инженером.

Начал уже понемногу привыкать к новой должности и с усмешкой вспоминаю, как стеснялся первое время вызывать секретаря звонком. Не улыбайтесь, пожалуйста: я открывал дверь и просил секретаря Лиду зайти ко мне.

Наконец Лида, суховатая молодая женщина, строгая к посетителям и к начальству, сказала мне:

— Чего это вы, Виктор Константинович, звонком не пользуетесь, лишний раз дверь открываете, а она у вас скрипит противно.

— Знаете, Лидочка, это как-то неудобно, — пробормотал сконфуженно я.

— Что вы это выдумываете! — удивилась Лида. — Бог мой, звоните, пожалуйста, мне-то что.

Вначале я испытывал странную почтительность к телефонным звонкам. Позвонят со стройки: «Виктор Константинович, остановился башенный кран». И я, забывая обо всем на свете, мчусь посмотреть, в чем дело. Прибегаю — кран работает.

— Рад вас видеть, Виктор Константинович, — встречает меня прораб. — Зачем к нам пожаловали?

— Как зачем? — не могу отдышаться я. — Вы же звонили, что остановился кран.

— Кран? Да, да. В рубильнике был непорядок. Исправили. Как видите, все в порядке…

Эту привычку посмотреть все самому я долго не мог побороть. Понимал, что сам за всем не уследишь, что надо научиться смотреть и глазами своих помощников, а иногда только по их информации принимать решение, но ничего с собой поделать не мог.

Время, жизнь правили меня. Казалось, я надолго задержусь в коллективе, где сделал первый шаг. Тут сделаю и второй, а потом все увереннее начну руководить.

Как-то мне позвонила секретарша треста и попросила не уезжать. «К вам приедет управляющий», — предупредила она.

Минут через двадцать в наш маленький дворик въехала «Волга», и в кабинет энергично вошел Николай Николаевич. Он придержал меня, когда я вскочил, предлагая ему стул.

— Сиди, сиди. Я присяду вот тут. Сегодня я у тебя в качестве просителя.

Он сел на клеенчатый стул у маленького столика и, приглаживая свои седые волосы, насмешливо огляделся:

— Ишь, как обвесил стенки синьками. Старая прорабская привычка. Да?

Я знал, что на этот вопрос могу не отвечать. Уже не впервой мне слышать такие замечания. В тресте Моргунов так и называл меня: «Этот, как его, все забываю фамилию, — прорабский главный инженер». По его мнению, я так навсегда и останусь прорабом. Но хотя эта моя привычка знать все мелочи проекта и вызывала иронию, она одновременно ценилась и уважалась в тресте.

Николай Николаевич помолчал, барабаня пальцами по стеклу стола, потом, потушив усмешку, вздохнул и, как мне показалось, с легким вызовом сказал:

— Написал приказ о тебе, Виктор Константинович.

— Выговор? — спросил я. — Что-то не помню, в чем провинился.

— Нет.

— Благодарность?

— Нет, что-то не помню, чем заслужил, — сказал он в тон.

— Тогда не знаю, за что приказ, Николай Николаевич.

Он подался вперед и, глядя мне в глаза, сказал:

— Перевел тебя в «Новое» управление.

Это было слишком неожиданно для меня. «Новым» мы все иронически называли самое допотопное управление с трехзначным номером. Его передали нашему тресту, забрав у какого-то ведомства. Очистительные ветры специализации не коснулись его, — подобно маленькому сморщенному грибку, оно спряталось за могучим стволом ведомства.