Марк Юдалевич - Дни испытаний

Да, Нина не отказалась бы полчасика покружиться по нешироким улицам. Но Александр Семенович не предлагал ей этого…

— А что, Нина, если вы подарите мне еще один вечер?

Меньше всего Нина понимала себя. Всю неделю после памятного посещения театра она ждала подобного вопроса. Но Александр Семенович разговаривал с ней только о деле. Нине было досадно. И в то же время она недоумевала: «Ну, чего мне надо? Разве ему интересно со мной? Ведь он годится мне в отцы. И то, что он пригласил меня, была простая случайность. Ведь он же сам объяснил… Все, все объяснил, как в школе».

— Поскучайте со стариком!

В маленьком коридорчике послышались грузные шаги. Приближался «покоренный Сазоныч», как прозвали теперь девушки старого возчика. Он чуть не молитвенно смотрел на Александра Семеновича и, казалось, готов был не только перетаскивать ящики и мешки, но, если потребует Горный, броситься в огонь.

— Я подумаю, — сказала Нина. И, захватив коробку с пирожными, за которой она приходила, побежала к себе.

— Что же вы надумали? — спросил Горный перед закрытием магазина. А Нина не надумала ничего. Возмущалась: «Веду себя, как какая-то кокетка». Решала: «Скажу, что не могу. Должна прийти подруга. Надо смотреть за братом». И тут же спрашивала себя: «А куда он предложит пойти? Интересно».

— Что вы надумали?

— Не знаю, — призналась Нина.

Александр Семенович улыбнулся.

— Дается вам на раздумье еще два часа.

— Как? — удивилась Нина. — Уже конец работы.

— Через два часа буду ждать вас… Ну, где же? В сквере, у кино «Аквариум». Не придете, не обижусь.

Нина пришла. Они решили пойти в кино. Окошечко кассы хвасталось объявлением: «Билеты проданы». Александр Семенович хотел пойти к администратору, но Нина удержала его.

— Говорят, картина неинтересная.

Они пошли бродить по улицам. Вечер выдался тихий. Шел мягкий, неторопливый снежок.

— А жаль все-таки — не посмотрели фильм, — сказал Александр Семенович. — Я ведь этого писателя знаю, который — как у них называется?.. — сценарий сочинил.

— Знаете писателя? — удивилась Нина.

— Случайно. Забавный был человечина.

И хотя Александр Семенович говорил с обычным ленивым добродушием, Нина все-таки уловила невольно прорвавшееся: «И мы не лыком шиты, знали кое-кого».

— О войне пишет, — продолжал Александр Семенович, улыбаясь своим воспоминаниям. — А вначале был еще тот солдат! Я с ним в запасном полку познакомился. Стояли мы в Марийских лесах. Я там очутился после ранения, после третьего, кажется, — вспоминает Александр Семенович, — нет, после четвертого.

«Господи, сколько же ранений у него», — с уважением думает Нина.

Рассказывал Горный интересно. В их роте оказался писатель. Уже немолодой — ему шел сороковой год, но сухой и нескладный, как юноша. Шинелей не хватало. Полное обмундирование выдавали только отправляя на фронт. Многие ходили в своей одежде. И писатель возвышался в строю в модном по тем временам московском пальто с широкими накладными плечами.

Впрочем, как раз строй давался ему с трудом. Писатель не умел ходить в ногу и утверждал, что у него, как у какого-то поэта, который был даже другом Маяковского, «свой ритм». Может быть, это было и так, может, и не так, но во всяком случае командир взвода нередко отпускал писателя из строя, чтобы не портил вида.

И, как требует каноническая композиция таких историй, «однажды, как на грех» проезжал генерал. Генерал ехал в открытой машине. «Кто бы мог быть? — размышлял он, приметив писателя. — Разгуливает в штатском. Проверяющий какой-нибудь? А то подымай выше. Новый член Военного Совета. Старый-то, говорят, переведен куда-то». Генерал выскакивает из машины. Прикладывает руку к козырьку. Такой-то, генерал-майор.

Писатель спокойно подает руку.

— Объезжаю кухни, — говорит генерал. — Пока не увижу, что едят солдаты, за стол не сяду.

— Суворовский обычай, — одобряет писатель.

Они идут мимо землянок. Сзади вышколенный генеральский шофер почти бесшумно ведет машину.

— Это наш клуб, а вон баня, прачечная, — поясняет генерал. — Целый город выстроили под землей. Тут и строим, тут и резервы готовим. Да вот снабжение подводит, как говорится, не без трудностей.

— Война, — резюмирует писатель.

— А вы к нам по какому вопросу? — наконец решается осведомиться генерал.

Узнав, в чем дело, он не удерживается от улыбки:

— Ну, желаю вам успехов в службе.

Нина хохочет, хохочет до неприличия громко и вдруг разом останавливается. Александр Семенович смотрит на нее опять, как тогда, в театре, и снова, как тогда, ей становится страшно и приятно.